Пролог

Бывают такие дни, когда за окном отвратительно прекрасная погода, вот просто до неприличия. А ты не вписываешься в этот, с позволения сказать, экстерьер мира ни кончиком носа, ни даже уха. Потому, что всё бесит. И болит голова. Вот с самого утра. Проснулась – а она болит. И то, что поздно спать легла, совсем не причина.

Вот так чувствовала себя богиня Судьбы, или, как её ещё уважительно величали – Леди Судьба, хмуро глядя на голубое небо и резвящихся в нём молодых драконов. Разлетались, блин. Весело им. А тут, хоть на стенку лезь. И всё сестрица младшая, Любка, – Леди Любовь, – поднеслась с «креативным коньячком» с утра пораньше. А какие планы ведь у Леди Судьбы были на это утро! Так нет же.

– Софочка! Сегодня выходной! – радостно вещала сестрица, виртуозна сервируя столик на веранде летней резиденции. Леди Судьба с лёгким неодобрением следила за тем, как та уверенно хозяйничает на её вотчине. – Мне вчера та-а-акой чаёк презентовали! М-м-м-м-м! Язык проглотишь! Вот я и подумала: негоже мне одной наслаждаться, – щебетала Любовь, – и вот я тут! Ну, чего стоишь? Садись и вкушай райское наслаждение!

Угу. А потом было: «Ой! А тут ещё бутылочка коллекционного коньячка! Где твои рюмочки?». Короче – просидели до вечера. Хорошо посидели, душевно. А теперь пришла расплата. Периферическим зрением Леди судьба заметила, как мимо окна пролетело что-то увесистое и шлёпнулось оземь. Страдальчески морщась, она нашла глазами это «что-то» и поморщилась с ещё большим энтузиазмом: внизу на клумбе красовался будущий комок удобрений, произведённый резвящимся драконом.

– Нет, ну это уже ни в какие рамки! – тихо возмутилась богиня и отшатнулась: за стеклом, туповато лябысь, застыл производитель. Вот он отдал честь – хвостом к рогатой башке, – и взмыл вверх. – Справился, и счастливый, – буркнула страдалица.

Небесное светило радостно подмигнуло, вперив свой яркий лучик прямо в глаз Леди.

– Да ёшки-крошки! – психанула она. – Никакого покоя!

И тут в измученную барабанным постукиванием голову пришла великолепная идея: а не попить ли кофейку? Надумано – сделано. И уже через несколько минут в одно из кафе, расположенных в тихом безмагическом мире, входила роскошная дама в лёгком летнем костюме и с печатью головной боли на красивом холёном лице. Она выбрала самый дальний столик в затемнённом росшей в кадке пальмой уголке, величественно опустилась в мягкое кресло и стала ждать официанта.

Леди Судьба любила это кафе и частенько сбегала туда отдохнуть от трудов праведных и просьб настойчивых. Чашечка кофе, креманка мороженого с шоколадной крошкой – красота! Главное, – никто её здесь не ищет, никто не узнаёт в шикарной даме могущественную богиню. Можно спокойно созерцать протекавшую мимо жизнь людей и не думать о куче накопившихся дел. И ведь, сколько бы она не разгребала эту кучу, а та всё равно умудрялась образовываться с настойчивой регулярностью.

Леди Судьба с наслаждением ощутила, как трудолюбивая птичка дятел, что просыпалась в голове по утрам после «чаепития» с сестричкой, всё больше утомляется. Вот уже её перестук значительно замедлился, а вот уже и почти стих. Так, остались отголоски совести. Да и те уже вытеснялись звуками, наполнявшими кафе в этот утренний час. Например, за соседним столиком кипели страсти. Богиня изволила прислушаться.

– Нет, ты только посмотри! – возмущалась красивая блондинка, тряся перед носом другой девушки небольшой мягкой игрушкой. – Нет, Ким, ты только представь! Это он мне? Представляешь? Мне!

– Что ты буянишь? – спокойно спросила та, которую назвали Ким. – Милая зверюшка, – пожала она плечами.

– Милая?!

От возмущения блондинка поперхнулась собственным вздохом.

– Ты только сюда посмотри! – взвизгнула девица и ткнула в лицо картонную этикетку, прицепленную на тонкий ошейник зверька.

– «Хомяк Люся», – прочитала Ким и нахмурилась. – Н-ну-у, согласна, здесь ошибка. Если «Люся», то это точно не хомяк, а хомячиха, – добавила она, пытаясь сдержать улыбку.

Богиня судьбы расслаблено наблюдала за парочкой. Сейчас её уже ничего не беспокоило. Головная боль утихла, великолепный кофе послужил бальзамом на вечную душу, а холодное лакомство немного охладило разгорячённое воплощённое тело. Красота! Блаженство! Она с наслаждением оперлась о спинку кресла и в который раз порадовалась, что это кафе не в каком-нибудь снобском мире, где приходилось соблюдать этикет и «держать спину».

Однако блаженствовала она недолго: в левом ухе завибрировала серьга-переговорник. И завибрировала она тем неповторимым тембром, который возвещал конец безделью. Братец. Создатель ожерелья миров. Только он мог звонить по такому каналу, и только его вызов богиня не могла проигнорировать. С тяжким вздохом она подозвала официанта, расплатилась местной монетой и, сожалея, что не удастся узнать, чем же закончиться разговор за соседним столиком, покинула кафе и мир.