Поддавки. Часть 1. Не всякого Якова...

Поддавки. Часть 1. Не всякого Якова...

Волк и заяц, тигры в клетке —  

Все они марионетки  

В ловких и натруженных руках...  

Яков Морковкин не пил, не курил, не ругался матом и занимался спортом, а также осуждал девушек, носящих слишком, на его пуританский взгляд, короткие юбки и, благодаря своему ханжеству, был в фаворе у Гарпии Горгоновны. Знаком высшей степени благоволения выжившей из ума старушонки являлось регулярное дарование кусочка чизкейка, выпекаемого ей по пятницам для своего любимца Андрюшеньки Сдобина.  

Однажды Яшиного порицания удостоилась даже солистка группы «Винтаж» Аня Плетнева. Приглашенная выступить на концерте, посвященном Дню роспильщика, она надела неподобающе короткое, на взгляд Морковкина, платье, да еще во время выступления, пытаясь оживить сидевшие в первых рядах мумии, норовила присесть им на колени.  

– Ну и шлюха! – резюмировал Яков, рассказывая утром следующего дня о концерте коллегам, не удостоенным чести там побывать. – Она наверняка и матом ругается!  

После слов Морковкина Андрей Сдобин пожалел, что не пошел на концерт. Ему представилось разгоряченное тело артистки, касающееся его коленей, однако игривое течение его мыслей было прервано еще одним возмущенным замечанием Якова, касающимся их коллег:  

– Ты представляешь, они вместе обедают, а ведь они оба состоят в браке!  

В молодости Морковкин поступил в военное училище, однако вскорости был отчислен из него. Отвечая на вопросы о причине случившегося, Яков делал туманные намеки на некий дисциплинарный проступок, во что, глядя на туповато-исполнительного Морковкина, даже в туалет ходящего по команде, верилось с трудом. Позднее автору стало доподлинно известно, что наш герой был отчислен из училища за хроническую неуспеваемость. Логарифмы и интегралы, в отличие от воинских уставов, давались Якову с огромным трудом, он трижды завалил экзамен по математике. Заступничество командира роты, бравого усатого служаки, видевшего в Яше славного продолжателя армейских традиций, не помогло, и на первом курсе наш герой был вынужден покинуть казармы прославленного военного училища...  

Надо сказать, что над кроватью Яши висел плакат с изображением президента Роспила Казимира Иерусалимовича Шепелевича, обрамленный девизом «Лес пилят – опилки летят! » Плакат этот поначалу немало смущал его юную супругу.  

– Яша, мне кажется, он наблюдает за нами! – говорила она и просила убрать плакат, но Морковкин был непреклонен, ибо свято почитал административные артефакты. Про аддитивный эффект Яша никогда не читал, но какое-то чутье подсказывало ему, что, вглядываясь перед сном в энергичные черты Шепелевича, он каждый день впитывает в себя немного успеха, и однажды этот успех накопится в нужном количестве и в полной мере явится ему.  

Однажды перед новым, 2014 годом, ему каким-то образом достался ежегодный календарь Администрации Президента России. Обычный трехсекционно-офисный календарь, по которому офисный планктон следит с замиранием, сколько дней осталось ему до очередного отпуска. Календарь Яков с гордостью повесил над своим рабочим столом. Теперь, если кто-либо из коллег подходил к Яшиному столу с каким-нибудь вопросом, то Морковкин всегда поворачивался в кресле таким образом, чтобы видеть календарь и, разговаривая с собеседником, многозначительно переводил свой взор с собеседника на календарь и обратно, давая тому понять, что тот беседует с птицей высокого полета. Помните советскую экранизацию оперетты «Летучая мышь»?!  

«В угол, на нос, на предмет, кринолином покачай  

Вот на Вас глядит корнет, не зевай, а примечай!  

Набок голову склони, получив ангажемент,  

И кокетливо взгляни в угол, на нос, на предмет! »  

Кринолина в одежде Яши не имелось, и потому вместо него Морковкин осуждающе качал головой, услышав матерное слово или шутку, отпущенную визави в адрес руководства Роспила, и неслыханную по дерзости в его понимании.  

Пролетел две тысячи четырнадцатый, наступил две тысячи пятнадцатый. Год Лошади сменил год Козы, мини-юбки сменил стрейч, почти вдвое выросли курсы евро и доллара, а Крым стал российским. Да и вообще изменилось многое, но только не календарь над столом Якова, продолживший висеть на своем месте. Видимо, в наступившем году раздобыть столь статусный календарь Морковкину не удалось, а вешать какую-то дешевку типа «Пирелли» он не захотел. Так и висел морально-материально устаревший календарь до тех пор, пока автор, ведомый состраданием, не подарил Яше календарь Федеральной Службы Защиты, презентованный ему, в свою очередь, однокурсником.  

Однажды произошел еще более курьезный случай. Морковкину поручили расставить указатели прохода для гостей конференции, проводимой Роспилом. Автор всегда относился к этим указателям с изрядной долей иронии: ну, захотели взрослые дядьки в казаков-разбойников поиграть, бывает, они играют в игры и похлеще. Будь воля автора, он вообще бы поставил у входа Якова, загримированного в Василия Алибабаевича из «Джентльменов удачи», произносящего фразу «Сюда не ходи, туда ходи! На лед поскользнешься, сосулька башка попадет – совсем мертвый будешь! »  

К порученному делу Яша отнесся с высшей степенью серьезности и, распечатав на листах бумаги стрелки разных размеров, старательно раскрасил их маркерами. Утром Яков пришел раньше всех: закрепив указатели на переносных столбиках-держателях, он принялся расставлять их. За этим занятием нашего героя и застал Шепелевич. Поздоровавшись с вехонавигатором, он вошел зал и тут же забыл про виртуального Сусанина. С Яшей же дело обстояло совсем иначе: он неделю не мыл правую ладонь, ощутившую прикосновение самого президента Роспила.  

Поэтому, когда в Роспил поступила необычная директива из Минкаймана, содержащая требование обеспечить проведение сдачи ГТО, сомнений, кому поручить выполнение этого нетривиального задания, ни у кого не возникло. Конечно же, Морковкину!