Подъем

Глава 36

 - Какой богатырь, - выдаю с придыханием, любуясь лежащим на пеленальном столике малышом.

- Мне стыдно это признавать, но иной раз, просыпаясь с утра, я надеюсь, что мне все приснилось и в комнате меня ждет лапушка-дочка, - смеется подруга, ловко смазывая детскую кожу кремом и натягивая ползунки. - Это был последний шанс. Теперь уж точно никаких бантиков, рюшей и повязок в стиле “солоха”.

- Может быть, у тебя великая миссия выпустить в свет достойных мужчин? В наше время с ними, действительно, напряженка, - я усаживаюсь в кресло и недовольно хмурю лоб, взяв в руки неизвестного науке плюшевого зверька. - О чем думают производители?

- Зато Максимке нравится! - Света отбирает игрушку и устраивается напротив, прикладывая младенца к груди. - Скажи правду, я ужасно выгляжу?

- Что ты, могло быть и хуже…

- Маша! Где моя верная подруга, всегда готовая успокоить добрым словом?

Я улыбаюсь, следя за Софийкой, которая с сосредоточенным видом выуживает влажные салфетки из упаковки и раскидывает их вокруг себя. Сегодня был очень длинный день, полный неожиданностей и нервов.

- Я видела Медведева, - решаюсь поделиться с Ивановой последними новостями.

- Да ладно?! - она мгновенно выпрямляется, в изумлении приоткрывая рот, и ребенок на ее руках недовольно морщится, пытаясь отыскать выскользнувший из губ сосок.

- Прости, прости, - Света целует младенца и вновь занимает удобную позицию, кажется, поборов кратковременное удивление. - И как он?

- Не очень. Похож на… даже не знаю с кем и сравнить, - глупо хихикаю, но мгновенно становлюсь серьезной и сама испугавшись своего злорадства. - Боже, я ужасна, да?

- Да, если не додумалась плюнуть ему в лицо! Все-таки в мире есть справедливость, раз его неплохо поистаскало. Я схожу в церковь. Такие ситуации заставляют поверить в высшие силы!

- Светка, - смеюсь теперь уже над подругой, устраивая дочку на коленях.

- Так как это было? У тебя сперло дыхание? Затряслись руки?

- С чего бы это?

- С того, что ты - это ты!

- Нет, - признаюсь, на мгновение задумавшись и удостоверившись, что ничего подобного со мной не произошло. - Он стал другим. От таких мужчин мурашки по коже не бегают…

- И слава богу! Так, значит, завтра он явиться на Семкин праздник?

- Не думаю. Семен настроен категорично. По телефону с ним не говорит, когда Анна Федоровна пытается повлиять на него, молча уходит в комнату… Если честно, он немного меня пугает. Нельзя в тринадцать быть таким…

- Справедливым? Я никогда тебе этого не говорила, но лучше бы ты еще семь лет назад открыла парню глаза на его папашу. Рос бы и не питал иллюзий. Тем более рядом есть достойный пример для подражания. Уж не знаю, как его мать это сделала, но Сергей - просто конфетка.

- Эй, - притворно ужасаюсь, бросая в нее распашонку в яркий синий горох, - я скоро начну ревновать!

- Я не опасна, - она добродушно улыбается, поправляя халат, - я глубоко и безвозвратно замужем. Так, он надолго приехал?

- Не знаю. Мы толком и не поговорили...

- Маш, - я оборачиваюсь к Сергею, просунувшему голову в приоткрытую дверь, обрываясь на полуслове. - Поехали? Я с ног валюсь.

- Да, - взяв на руки дочь, улыбаюсь и дождавшись, когда он оставит нас добавляю. - По мне, так лучше бы он не возвращался.

***

- Дядя Сережа, - парень устраивается на соседнем стуле, отодвигая тарелку с куском праздничного торта. Гости уже разошлись, оставив после себя гору посуды и разбросанного по полу конфетти. Я сбрасываю с рукава блестящий кругляшек, недовольно цокая языком, и улыбаюсь, заметив, с каким интересом мальчишка наблюдает за моими манипуляциями.

- Мама, как всегда, переборщила. Теперь целый год парни будут припоминать мне эти воздушные шарики и серпантин, - подперев щеку рукой, Семен подводит итог торжества, хоть и не выглядит раздосадованным детской вечеринкой с растянутой на стене поздравительной гирляндой.

- Обещаю, в следующем году, я запру ее в комнате и не позволю собственноручно украшать дом.

- Да уж, иначе, друзья меня не поймут, - Семен натыкается взглядом на внушительную коробку, перевязанную красным бантом, задумчиво сводя брови на переносице.

- Откроешь? - спрашиваю, но уже наперед знаю ответ: подбородок поднят, глаза горят, а руки сжаты в кулаки.

- Нет.

Мне хочется улыбнуться, глядя на этого маленького мужчину, уже знающего себе цену, но ситуация неподходящая. Будь этот подарок от друга, с которым он поцапался, не поделив мяч или любую другую мелочь, я бы, наверное, прыснул от смеха, видя такую недетскую упертость…

- Что, даже не станете говорить, что так нельзя? - Семен удивленно взирает на меня, громко вздыхая, словно безумно устал от невзгод, свалившихся на его голову.

- Зачем? Ты уже не ребенок и можешь сам решать с кем общаться, а кого держать на расстоянии.

- Ну, он ведь мой папа…

- Тем более. Не думаю, что я вправе вмешиваться в ваши отношения.

- А будь вы на моем месте? Вы бы простили?

Я молчу. Молчу, не спуская взгляда с его лица, не находясь с ответом, а Сема, тряхнув головой, протягивает мне спасительную соломинку, переводя тему.

- Маму в школу вызывают. Завтра. В пять.

- Что натворил?

- Разбил окно.

- Как?

- На большой перемене играли с одноклассниками в вышибалу.

- Отлично. Ну и пусть сходит. Не убьет же она тебя за это.

- И по физике…

- Что?

- Три двойки. Контрольную завалил. У доски не ответил.

- А третья?

- Болтал с Викой.

- Ну ты даешь… Рано мы прекратили твои занятия с моей мамой.

- Да… - соглашается Семен, опуская голову на сложенные на столе руки, когда в кухню входит Маруся, извлекая на ходу шпильки из своей прически. Я, как завороженный, слежу за россыпью ее волос, плавной волной покрывающей плечи, за игрой света в ее локонах, и блаженно улыбнувшись, откидываюсь на спинку стула.