Подмастерье. За час до заката

Скверна (II)

Мервин, стянув рубаху, сидел на кровати и хмуро разглядывал скверну, чья чернота уже достигла плеча. В окно проникали холодный ночной воздух и собачий лай, время от времени слышалось бряцанье доспехов городской стражи, патрулирующей вокруг башни ведьмы, а ветер доносил запах мокрого камня: сегодня на Эрстан обрушился первый после снегов моросящий дождь. Мервин давно дрожал и стучал зубами, но все никак не мог встать, чтобы закрыть ставни. Наверное, его комната была единственной во всей башне, где от духоты не кружилась голова.

В руках Мервин держал склянку со змеиным экстрактом. Вот уже девять дней он пил по глотку утром и вечером. На вкус зелье было отвратительным. На запах и цвет — еще хуже. Первый раз Мервин им подавился. Во второй — плевался и шипел проклятия со слезами на глазах. В третий раз его стошнило.

После этой дряни кусок в горло не лез. Мервин почти перестал есть, побледнел и похудел. Виллирун сказала, что так и должно быть. Побочный эффект лечения. Каждый день после ужина она тащила его в мастерскую и битый час заставляла во всех красках описывать самочувствие. Мервин честно старался. Чернота на его руке замедлила рост, но продолжала ползти вверх. Виллирун замеряла ее размеры, что-то писала в своем труде и всякий раз уверяла, что скоро от скверны не останется и следа. Вот только лунные кристаллы нарастут…

Мервин смиренно кивал. Выбора в любом случае не было.

По утрам он возился с домашними делами, после обеда — бегал по поручениям в город или ругался с Эдельфердом, когда тот пытался припрячь его к какому-нибудь на ходу придуманному занятию; в свободное время Мервин таскал книги из мастерской Виллирун, или гулял по улицам Эрстана, или дремал на куче сена в сарае, или просто наблюдал за полетом первых ласточек, — словом, не скучал.

Ночью его вновь и вновь мучили кошмары. О них он Виллирун не говорил, хотя подозревал, что они — результат влияния скверны на тело и душу. Наверное, Виллирун могла бы дать какое-нибудь успокоительное или даже амулет, как леди Ариане, но Мервин почти наяву представлял, как дотошная наставница, воспылав энтузиазмом, выпытывает мельчайшие подробности его страхов. Делиться чем-то настолько личным Мервин был не готов.

Вздохнув, он откупорил склянку. Из горлышка повеяло изумительным ароматом тухлого мяса и гнилых водорослей. Мервин сглотнул. С каждым разом, зная о последствиях, было все сложнее заставить себя поступать правильно. Хотелось просто выбросить склянку в окно и отвернуться к стенке.

Мервин зажмурился и сделал глоток. Вязкая кислота облепила нёбо, язык и десны. Ком тошноты застрял в горле. На краткий миг перехватило дыхание. Где-то под ребрами все забурлило, перевернулось и едва не рвануло обратно.

Когда, наконец, первая реакция сошла на нет, Мервин спрятал склянку с ядом в сундук и высунул голову в окно, жадно глотая свежий воздух. Погруженный в свои ощущения, он не сразу заметил неурочное оживление во дворе. В башню пришел Редмунд — Мервин узнал его по неровной, подпрыгивающей походке.

Что ему тут понадобилось среди ночи?

Редмунда встретил Эдельферд и после недолгих молчаливых переглядок пригласил следовать за собой.

Мервин колебался: пойти подслушать или нет? В душе завязалась борьба между любопытством и здравым смыслом. Ясно ведь, что его, Мервина, не приглашали, а значит, видеть не хотят. С другой стороны, все это очень подозрительно! Зачем бы Виллирун и Редмунду скрывать свою встречу? Какую тайну они хранят?

Мервин натянул рубаху, сапоги и на цыпочках вышел в коридор. У лестницы прислушался: в башне было тихо. Едва ли Виллирун пригласила Редмунда в свою спальню. Хотя… Да нет, бред же. У них — ведьмы и мага — просто не может быть настолько близких отношений.

Тогда обеденный зал или мастерская. В первом случае удобно говорить о жизни за кубком вина, во втором — о делах насущных и серьезных.

Осторожно спустившись на этаж ниже, Мервин дошел до дверей обеденного зала и прислонился к ним ухом. Изнутри не донеслось ни звука. Тогда он рискнул заглянуть туда одним глазком, надеясь, что, в случае чего, собеседники будут увлечены друг другом больше, чем подозрительными дверями.

Его ждало разочарование. В обеденном зале царила темнота.

Сплюнув с досады, Мервин вернулся к лестнице. И остолбенел. Навстречу ему спускался Эдельферд.

Впрочем, тот удивился не меньше. Не сразу подобрав слова, он криво усмехнулся:

– Не спится?

– А тебе? – огрызнулся Мервин. – И вообще, разве у нас комендантский час? Я хочу прогуляться!

То, что прогуливаться обычно ходят вниз, на улицу, а не вверх, к покоям ведьмы, Мервин решил игнорировать.

Эдельферд пожал плечами и посторонился.

– Хочешь — иди. Мне все равно.

Мервин не сдвинулся.

– В чем подвох?

– Его нет.

– Серьезно, в чем?

Эдельферд утомленно вздохнул и, так и не дождавшись действий Мервина, первым прошел мимо него. Мервин с недоумением проводил его взглядом. Похоже, у рыцаря плохое настроение. В смысле, еще хуже, чем обычно. Неужели из-за Редмунда? И вообще, почему это он оставил свою госпожу наедине с каким-то чужим магом?