Подмена с подвохом

Глава 2

Про то, что весь особняк пронизан сетью потайных ходов, Глен узнала ещё в детстве. Эту тайну она обнаружила летом после своего седьмого дня рождения, играя со своим другом Стэном, старше её на год помощником конюха. Этот шкодливый малый разве что на самый высокий шпиль не залезал, а так мог преспокойно взобраться по стене на балкон третьего этажа, а оттуда через слуховое окно на чердак, ключи от двери на который хранились под замком у экономки.

У Глен лезть по стене, цепляясь руками за выбоины в камнях, не получалось, поэтому Стэн скидывал ей украденную у конюшего верёвку, по которой девочка, упираясь босыми ногами (в ботинках было неудобно и те за шнурки она привязывала к поясу) в нагретые камни тоже забиралась на чердак. Там хранился старый и пыльный хлам, и было удивительно и странно, отчего тот запирают.

Из старых кроватей, столов и стульев дети составляли пиратские корабли и устраивали сражения, от которых рассыпалась на щепки и так уже старая мебель. Идеи для совместных приключений обычно приносила Глен, которая к тому времени уже исправно таскала романы из родительской библиотеки. После пиратов они увлеклись штурмом замков, затем историческими сражениями, потом древними легендами. Глен так и не узнала, что о творившемся на чердаке погроме думали тогда остальные обитатели особняка. Впрочем, под чердаком, на третьем этаже жили слуги, в свою очередь, днём занятые на нижних этажах, до которых, вполне возможно, звуки сражений не достигали.

И вот в одном из исторических романов Глен прочла о знаменитом отравлении графа Дельи, королевского министра, жившего полтора столетия назад. Министр гостил в доме своего якобы друга и союзника, у которого оказалась тайная комната, где у предателя хранились страшные яды, добытые в диких заокеанских землях. Чтобы открыть тайник, нужно было нажать на рычаг, спрятанный за настенным панно. Ни Глен, ни Стэну, к счастью, яды были неинтересны, что нельзя было сказать об истории с потайной комнатой. Стоило девочке пересказать приятелю эту историю, как тот немедленно обратил её внимание на старую выцветшую картину, висевшую, казалось, испокон веков на стене слева от слухового окна.

- Спорим, за ней тайная комната! – заявил он с дерзким вызовом.

- Да ну?! – Глен просто обожала выражаться по-простонародному в протест навязываемым ей манерам.

- А то! – ответил приятель и в три прыжка оказался рядом с предметом спора. Глен только секундой позже. С полчаса они дёргали раму, словно вырубленную прямо из стены, ощупывали со всех сторон и нажимали, но безрезультатно. Оба были уже готовы признать поражение, когда девочка случайно оперлась в деревянную панель, расположенную примерно посредине между рамой и полом. Раздался жуткий скрип и, содрогаясь, будто нехотя, через силу, в сторону отъехала часть стены.

- Акулова пасть! – восхитился Стэн.

- Клещи мне в глотку! – согласилась с приятелем Глен.

В проёме оказалась не потайная комната, а лестница, старая и затхлая, со склизкими ступенями. Уже много позже Глен удивлялась, как в тот день они ни разу не поскользнулись, переломав ноги, и не заблудились в мрачных потайных коридорах, опутывающих весь дом подобно ходам древоеда, разъедающего изнутри древесину. Из потайных коридоров вели двери почти во все комнаты особняка, кроме хозяйских спален,  и к нескольким выходам, за которые можно было принять круглые слюдяные оконца, через которые в потайной ход еле-еле проникал свет.  В стенах, а иногда и в самих дверях когда-то были отверстия, через которые можно было подглядывать и подслушивать. Практически все отверстия были заделаны или завешаны, но это Глен выяснила уже позже, когда бродила по тайному коридору одна. Через две недели после того, как они со Стэном открыли потайной ход, семья приятеля внезапно решила переехать в Креадолл. Вернее, тогда это для неё выглядело спонтанным решением, но много позже она узнала, что на тех надавили – отцу не нравилась чересчур близкая дружба  его дочери с сыном конюшего.

Впрочем, в течение следующих десяти лет Глен сама в поместье бывала редко – только на коротких каникулах и на похоронах. Сначала умерла матушка, потом через год за той последовал отец. В тринадцать лет Глен осталась сиротой, за опёку над которой взялся двоюродный брат её матери, граф Даунтин. Помимо него у девушки из близких родственников была тётка отца, проживающая в столице, но та либо не успела, либо не захотела браться за столь обременительную обязанность. К тому времени, когда Глен закончила пансион, дядя уже успел прочно обосноваться в поместье, сменив почти всех слуг и разместив целую гвардию собственных охранников, скорее похожих на бандитов с большой дороги, чем приличествующих герцогу гвардейцев. И вроде бы наследница и поместья, и титула Дрейтсор достигла совершеннолетия и должна была стать полноправной хозяйкой и того, и другого, но об этом, видимо, никто кроме неё не знал и знать не желал.

 При этом со времени возвращения из пансиона она ни разу с опекуном толком не встретилась для должного разговора. На все её запросы о встрече приходил один ответ, что тот занят. Стоило ей заметить его в парке, коридоре или обеденной зале, как на девушку тут же налетали и забалтывали навязанные компаньонки, не давая сделать ни шагу, ни произнести хоть слово. Мелкопоместные вдовы и старые девы, которых родственник нанял в качестве компаньонок, на все её вопросы отвечали, что всему своё время, и что граф заботится исключительно о благе племянницы. Однако проход в занимаемую им часть поместья был девушке запрещён. Попытки написать кому-либо, покинуть поместье и разобраться во всём самой также ни к чему не привели. Её письма не отсылались, а на её имя никакой корреспонденции якобы не приходило. При любой попытке даже дойти до ворот, Глен сначала вежливо, а после почти насильственно, но каждый раз непреклонно останавливали и возвращали в комнаты под присмотр компаньонок. И тогда Глен сделала вид, что приняла правила игры, и не предпринимала более открытых попыток отстаивать свои права. С одной стороны, она подозревала, что и в поместье, и во всей купленной тем провинции её слово против дядиного, который, к слову, по праву опекуна получил временное разрешение на ношение полагающегося ей титула, не будет стоить и гроша. Во-вторых, опасалась, что её чересчур активная позиция приведёт к тому, что дядя пожелает распорядиться ею так, как ей совсем не понравится. А в-третьих, надеялась, что о ней всё-таки вспомнят.



Отредактировано: 20.03.2020