Подмена с подвохом

Глава 4

Монастырь оказался примечательным местом. Не менее примечательным, чем леди Глен, которая Алана сюда отправила. Впрочем, что лукавить, соглашался он на сделку вполне осознанно, зная, что слова леди о влюблённости в короля полная ложь, как и догадываясь, что та о многом не договаривала. Например, как он очень скоро выяснил, что за каждым его шагом будут присматривать приставленные герцогом надсмотрщицы, как и о том, что в еду ему будут обильно подсыпать пыльцу баорруса. О последнем девица не могла не знать, так как иначе не смогла бы провернуть всю эту авантюру с обменом, а вместо этого подобно кукле подчинялась бы каждому слову окружающих её людей. Однако Алан её за это не винил. Во-первых, он и сам ей кое о чём не рассказал, сочтя, что с таким характером она справится с проблемой и без всяких подсказок, во-вторых, он был невосприимчив к баоррусу, как и ко многим другим ядам, а в-третьих, ему на самом деле нельзя было появляться в столице. Это в Дрейтауне Алан мог практически открыто предлагать свои услуги, а в Валийтане же было слишком много тайсов. Но даже не это было главным, а то, что он чувствовал на глубоко внутреннем бессознательном уровне, что этот город для него опасен, и прекрасно знал, что тот шпион, кто не доверяет своему чутью, долго не протянет.

В обители на краю Дрейдола он был уже четыре дня. Мог бы сбежать сразу, как только его туда доставили в одной сорочке и накинутой поверх той накидке, но почему-то пожалел девчонку и решил дать ей возможность добраться до короля. Леди оказалась с характером, который её родственник так и не разглядел. То ли оттого, что был невысокого мнения о женском поле, то ли от недальновидности, а раз так, то заслужил, чтобы как раз на этом погореть.

А стоило Алану в обители задержаться, как появилась и другая причина. Нет, он не собирался развлекаться с монашками. Признаться, мысли о том, чтобы скрасить таким образом временное заточение были, но даже, если бы Алан подобного пожелал, ни одной подходящей кандидатуры найти бы не смог. Монахини оказались либо слишком стары, либо слишком грузны, либо некрасивы настолько, что напрочь отбивали охоту к романтическим приключениям. Причина нашлась в самом монастыре.

Как и можно было ожидать от горной обители, она обладала небольшой территорией, которую занимали, собственно, основное крепкое здание, на втором этаже которого были расположены комнаты настоятельницы, приближённых к той монахинь и богатых паломниц, а на первом кельи для постоянных и временных обитательниц попроще, несколько хозяйственных построек и небольшой клочок земли, на котором (Алан даже не представлял себе какими силами) были разбиты огород и небольшой фруктовый сад. Всё это скромное богатство окружали высокие каменные стены, и Алан во время первой же утренней прогулки обошёл каждый доступный бутер, кроме отделённого небольшим деревянным заборчиком здания, прилегающего к той части стены, что выходила к обрыву. За неимением других дел он по несколько часов в день прогуливался вдоль этого забора, пытаясь рассмотреть, что же за ним скрывается. Если бы те две клуши, которых герцог отправил присматривать за «племянницей» обладали хоть толикой сообразительности, то, несомненно, удивились бы подобной настойчивости. Но они либо не знали о свойствах подсыпаемого ему в еду баорруса, либо считали подобное поведение проявлением ожидаемого помутнения рассудка, которое приписывалось пыльце этого наркотика, однако, на самом деле, проявлялось совсем по-другому. Так или иначе, наседки уже на второй день перестали, пыхтя, следовать за Аланом, а преспокойно, не таясь, располагались на складных стульчиках за складным столиком и игрою в карты.

- Дурная голова, – говорила одна.

- Всё одно не убежит, – отвечала другая, а первая поддакивала.

«И как только леди Глен их терпела?» – Алан, слушая подобные разговоры, которые те вели в его присутствии, прилагал все усилия, чтобы не показать, как его забавляют подобные заключения. Даже в рясе, в которую его обрядили в монастыре, он мог бы единым махом перепрыгнуть через этот забор, но он не спешил этого делать. Вместо побега он размышлял.

С какой стати понадобилось перегораживать угол монастыря? Уж точно не для ремонтных работ, так как за забором, сколько Алан не вглядывался, ничего не происходило. Там стоял добротное просторное строение, которое могло приютить навскидку дюжину-две паломниц, но почему-то простаивало, заставляя тех ютиться по двое в и так узких кельях. Уж не оно ли являлось целью его поисков?

Последнее задание мастера Шенная оказалось для Алана самым сложным, несмотря на то, что изначально представлялось иначе. До него он выполнил уже с полдесятка, каждый раз в провинции, куда выезжал из Дрейтауна, прикрываясь заказом от Фердина, и каждый – успешно. Однако с этим дело застопорилось. Казалось, вроде бы не иголку он в стоге сена ищет, а склад, который не так легко спрятать. Тем не менее, за отмеренные ему полтора месяца Алан успеха не достиг. Единственное, что было очевидно с самого начала, это то, что к сокрытию искомого должен был быть причастен герцог Дрейтсор. Ну не мог самый влиятельный человек в провинции не знать о такой масштабной операции. А раз знал, значит, участвовал, а то и стоял во главе. Алан рыл вокруг, но в поле зрения самого герцога старался не попадать. Вплоть до злополучного контракта. Ритс, признаться, изначально принял это как знак – то, что он искал, вполне могло быть спрятано в обширном поместье вельможи. Однако и эти поиски оказались безрезультатны. Он уже всерьёз допускал, что задание может оказаться невыполненным, а Алану Ритсу придётся исчезнуть (в столицу он при любом раскладе не собирался), как подвернулась девчонка с её обменом. Предложенный ею путь отхода его устраивал, а, попав в монастырь, он и вовсе воспрянул духом.

Каким-то внутренним чутьём он ощущал, что вот оно – то самое место, которое он искал по всему Дрейдолу. Алан мог бы поспорить на что угодно, что внизу, под монастырём, с другой стороны кряжа удобная и наверняка скрытая бухта, а вверх от неё идёт удобная тропа, по которой крепкие носильщики могут поднять любой груз. А тот, в свою очередь, покидает монастырь уже вполне обычным способом, и, главное, никому и в голову не придёт заподозрить обитель в противоправных деяниях.