Поднебесье. Жизнь после.

5.1

Уже завтра настанет день фестиваля. Кали все-таки удалось вырваться на праздник. Даже Лео, наконец, вернулся день назад. Все, как сказал Скай: в сентябре начнется ее обучение у чернокрылых. Мира вздохнула и вновь посмотрела на картину.

Она впервые пробовала себя в реализме в таких масштабах. Насколько удачно удалось, она могла оценить с трудом. Многие мелкие детали, казалось, все-таки размывались, теряли четкость. Однако основные персонажи и предметы имели резкие черты. Одетая в свой обычный наряд, Эсми, облокотившись на стойку и подперев щеку рукой, смотрела на дочь. Лизи, поднявшись на носочки, показывает ей пирожное на маленьком белом блюдце. Только на ее рыжие кудряшки, Мира затратила больше суток. Ближе к зрителю и чуть правее за столом сидели Кали и Джейк. Кали словно оживленно и радостно о чем-то рассказывала парню напротив. Ее глаза были полны любови. Джейк же с легкой улыбкой наблюдал за девушкой. Слева, в стороне от всех, стоял Скай. Он облокотился спиной о стену и скрестил руки на груди. Его взгляд холодных изумрудов был направлен на зрителя. На ступенях, ведущих на второй этаж, сидела она, Мира, будто осматривая всех присутствующих полным ностальгии и легкой грусти взглядом. Был еще один персонаж, что не бросался сразу в глаза… вернее их было два. Между Скаем и Мирой висела картина, изображавшая белокрылого ангела. А через дверь на кухню виднелся размытый силуэт, больше похожий на тень.

Рядом возник Феликс.

«Я не видел картин других художников и вряд ли могу судить о качестве, но… мне нравится».

- Здесь есть и ты.

«Я?»

- Да, вот здесь,- Мира указала на тень.

«Всего лишь тень?»

- Люди не способны тебя видеть, даже если ты становишься видимым для нас. Было бы странно, если бы на картине появился незнакомый для них мужчина, но,- Мира достала свой альбом,- ты навсегда останешься здесь.

Девушка показала его портрет.

- Я никогда не видела своего дедушку, но благодаря тебе, я хотя бы знаю, как он выглядел … и порой мне кажется, что ты и есть мой дедушка.

Феликс улыбнулся и растворился в воздухе.

Мира услышала шаги по лестнице – вернулся Скай. Она накинула на картину простыню.

- Так и не хочешь мне ее показать?

Он подошел со спины.

- Завтра, все завтра.

Утро началось с пекарни. Как и ее первый год в Вильбурне, парни занимались на улице с тележкой, весь женский коллектив приводил себя в порядок и готовил знаменитые фестивальные пирожные от Эсми.

Закончив с угощением, они поднялись наверх, чтобы переодеться.

- Ты что-то приготовила в этом году?- спросила Эсми.

- Да…

Мира достала из кофра миниатюрное платье цвета морской волны. На тонких бретелях и сердцеобразным вырезом, оно струящейся тканью обволакивало тело, разлетаясь книзу, ворохом воздушных перьев. Оттуда же девушка извлекла миниатюрные босоножки с длинными кожаными шнурками. Довершением всего образа был венок из пронзительно-синих цветов, неотличимых от живых.

- В этот раз ты подготовилась,- женщина застыла с улыбкой, разглядывая девушку.

- У меня есть кое-что и для вас.

Мира извлекла браслет и венок из подобных цветов, что украшали ее голову, только небесного цвета и цвета молодой листвы.

Из гостевой комнаты выплыла Кали в изумрудном облегающем платье и приняла на свою кудрявую голову венок.

- Как ты угадала с цветом?- зеленоглазая девушка разглядывала себя в зеркало.

- Каждый аксессуар я подбирала к вашим глазам. А вот и тебе подарок.

Девушка достала последний предмет, завернутый в льняную тряпицу, и протянула маленькой Лиз, что давно одетая сидела на кровати матери. Малышка приняла сверток и с замиранием сердца развернула его. Перед всеми предстал изумительный цветок из прозрачных голубых и зеленых камней.  Заколка-канзаши заняла свое почетное место в рыжих кудряшках.

Эсми, наконец, переодевшись, встала напротив зеркала и посмотрела на девушек.

- Вы словно нимфы...

Они все были ее детьми. И сколько бы им ни было лет, она все также воспринимала их как малышей, правда чуточку помудревшими и набравшими немного жизненного опыта. Женщина знала, что еще немного и их разбросает по миру. Да так, что могут больше никогда не собраться вот так вместе. На глаза навернулись слезы. Чтобы скрыть свою минутную слабость, Эсми сделала вид, что расправляет складки своего платья семнадцатого столетия.