Поединок

Поединок

Я поднимаю рапиру кверху и приветствую тебя. Потом надеваю маску и становлюсь в стойку. Я готова. Ты снисходительно улыбаешься: я тебе не соперница. Ты разделаешь меня в два счета, как тогда, на соревнованиях.

Тогда Андрей пришел поболеть за меня. Мы решили пожениться в июне и поехать в свадебное путешествие на Гоа. Он даже начал откладывать деньги. Мне-то откладывать нечего - я студентка.

Перед началом боя я повернулась к нему: так хотелось ощутить его поддержку, его веру, что я смогу… Но он смотрел, не сводя глаз, на тебя, как завороженный. Нет, я понимаю: все мужчины, где бы ты ни появилась, всегда смотрят только на тебя, но Андрей… Я не ожидала от него такого…

Слезы застилали мне глаза под маской, я промахивалась, делая выпады, я не замечала атаки, не успевала защититься, не успевала отступить… Ты разбила меня в пух и прах. И всех остальных участниц финала. И когда ты, сорвав маску жестом победительницы, вынула шпильки, и твои темные волосы эффектно рассыпались по плечам и спине (а ты всегда так делаешь, это твоя фишка) – ты была поистине прекрасна. Сияющие глаза, ослепительная улыбка… Какая же ты красивая!

Вытирая капельки пота над верхней губой, ты устало принимала поздравления. А я рыдала в одиночестве в раздевалке. Андрей отвез меня домой, утешал, говорил, что все это ерунда. В тот вечер он еще остался со мной. Потом я стала видеть его все реже… У него появились неотложные дела, он исчезал на недели, телефон все время был отключен…

И однажды на улице я встретила вас вместе. Вы прошли мимо, о чем-то оживленно болтая. Он обнимал тебя за талию, а ты держала шикарный букет… Я поспешила спрятаться за киоск, и он меня не заметил. А ты заметила… Я никогда не забуду тот твой взгляд: наглый, торжествующий, издевательский…

Вот и сейчас ты смотришь на меня так же. Ты опять на вершине успеха и уверена, что мне туда не докарабкаться. Посмотрим…
Конечно, сегодня у тебя передо мной три неоспоримых преимущества. Во-первых, техника. Да, техника у тебя филигранная, ничего не скажешь. Так виртуозно переводить оружие из одной позиции в другую, так раскрывать слабые стороны обороны противника и тут же это использовать можешь только ты. Никто другой из нашей секции на такое не способен.

Во-вторых, рост. Ты высокая. У тебя длинные ноги и руки. Это означает, как минимум, что у тебя длиннее выпад, и близко подходить опасно. Ты крупная и сильная, это тоже плюс. Ты так жестко берешь защиту, что трудно устоять на ногах, трудно удержать рапиру. Приходится тратить дополнительные усилия на то, чтобы просто остаться на месте.

Но у меня тоже есть свои козыри. Я худая и быстрая. Я двигаюсь по дорожке легко, наношу удар и стремительно отскакиваю назад, скрещивая шаги. И ты не успеваешь дотянуться даже своей длинной рукой.

А еще я – левша! О! В фехтовании это большое достоинство! Все знают, как трудно вести бой с леворуким противником. Тебя, правда, это не пугает: ты обычно выходишь победителем. Но кое-что ты не учла. Мою любовь к Андрею и мою ненависть к тебе. Я его не отдам, даже не надейся. Ведь для тебя это всего лишь игра, флирт, а я жить без него не могу. Или могу?... Все равно не отдам!

Я долго не ходила на тренировки, прикидываясь больной. Но я занималась дома. Упорно. Каждый вечер. Я хорошо подготовилась, прежде чем снова появиться в этом спортзале с зеркалами во всю стену, с мишенями, с низкими скамеечками по периметру.

И, прежде чем нас поставили в пару, я старательно разминалась, двигалась перед зеркалом, делала приседания. Потом еще час мы повторяли основы. Шаг, выпад, шаг с выпадом, прыжок с выпадом... Парад - рипост... Защита - ответ... Позиция четвертая-шестая... Это как гаммы для музыканта.

Теперь – бой. Я салютую и надеваю маску. Ты высокомерно усмехаешься, и мы начинаем. Рядом с нами ведут поединки такие же пары. Тренер не обращает на нас внимания, уделяя его только новичкам: проверяет посадку, разворачивает корпус. А у нас все правильно.

Перед началом я перекладываю рапиру (она у меня особенная, сделанная на заказ, с обратной рукояткой-пистолетиком) в правую руку. А левой, которая в перчатке, проверяю, хорошо ли завинчен колпачок безопасности на конце клинка.

На самом деле, я его откручиваю. Чуть-чуть, на пол-оборота. Но я хорошо знаю, сколько оборотов содержит резьба. Я просчитала, сколько раз мне надо провести, прижимая конец оружия, по твоей куртке, чтобы колпачок отвинтился и упал.
Он падает на деревянный пол неслышно: в зале стоит такой шум.

Если бы сейчас были соревнования, то меня давно удалили бы с дорожки: я все делаю невпопад, я уже пропустила множество твоих уколов, но мне не до правил, я слежу за колпачком и считаю витки. Вот теперь, когда колпачок слетел, я внезапно делаю скачок с выпадом и - спотыкаюсь. Начинаю падать и, чтобы сохранить равновесие, резко подаю рапиру вверх и выпрямляюсь сама.

Ох, сколько раз я тренировала этот прием! Ведь надо было попасть концом оружия тебе под щиток маски, что прикрывает шею, а это непросто, тем более в движении. Но я попала! Сначала цепляю кончиком край щитка, потом опускаю кисть, скользя вниз, и завожу клинок снизу вверх вовнутрь. И все это молниеносно!

Если бы ты была в полной экипировке, помешал бы воротник куртки. Довольно жесткая двуслойная стойка.. Но ты предпочитаешь тренироваться в футболке. Между щитком маски и вырезом майки видна твоя загорелая кожа...

Ух ты! Мне, наверное, теперь тоже следует гордиться своими техническими навыками! Что после этого какая-то обводка! Однако, это еще не все! Я выпрямляю ноги, я встаю на цыпочки, я подпрыгиваю, чтобы клинок впился острым жалом тебе в горло.

Ты роняешь оружие, поднимаешь руки к шее и падаешь. Никто не обращает на это внимания: бывает. Что такого? Я падаю сверху и просовываю рапиру дальше, глубже…
Ты кричишь, из-под воротника маски хлещет алая кровь, заливая грудь. Вот теперь все стихает. Спортсменки оцепенело застывают в нелепых позах. Тренер хватается за сердце.

Я вскакиваю (тоже с криком) и пытаюсь снять с тебя маску. Но она не поддается: вышедший с другой стороны шеи клинок упирается в боковую внутреннюю поверхность маски. Но я рву ее снова и снова, раскачивая конец рапиры и делая рану больше.

Ты уже не издаешь звуков, у тебя началась агония. Твое тело трепещет, по нему пробегают судороги… Дальше я ничего не помню.

Я прихожу в себя в раздевалке. Мой костюм тоже в щедрых брызгах твоей крови. Эх, вряд ли отстирается... Новый надо будет... Меня трясет, я без конца повторяю одно и то же: «Я споткнулась… споткнулась…»

Девчонки накидывают мне на плечи чью-то ветровку, обнимают и успокаивают. «Это несчастный случай! Ты не виновата! Выпей водички». Я пью воду… перестаю плакать… Они будут меня жалеть и защищать. Они ведь ничего не знают про твои встречи с Андреем. А тебя они не любят. Точнее, не любили…

Мне нечего бояться. Любой эксперт скажет, что все это – невероятное стечение обстоятельств. В зарубежном детективе устроили бы контрольные замеры, провели бы массу экспериментов: возможна ли такая траектория движения кончика рапиры при падении? Можно ли проткнуть горло насквозь просто махнув оружием при попытке удержаться на ногах? Какое усилие надо приложить для этого? Какова вероятность случайного попадания под ворот маски, сконструированной таким образом, чтобы это попадание исключить? У нас кто будет этим заниматься? Никто.

Внимание обратят разве что на плохо закрепленный колпачок. Тренеру тоже может влететь: он должен лично проверять каждую рапиру перед тренировкой. Ну, да – халатность, невнимательность. И только. Тренер же подтвердит, что у меня недостаточно мастерства, чтобы суметь это сделать специально.

Подружки по секции скажут, что мы с тобой не ссорились. Ты ни с кем не общалась, задирала нос, поэтому мы тебя недолюбливали все. Завидовали. Твоей красоте, твоим успехам… Но ведь за это не убивают.

Теперь, когда тебя нет (ты еще лежишь там, на полу, но, по сути, тебя уже нет), возможно, я стану одной из лучших спортсменок. У меня всегда были неплохие результаты. Если бы не ты, я добилась бы многого…
А может, ну его, это фехтование? Что-то оно мне разонравилось…