Поезд Надежд. Том I. Билет в совершенно Новый Год.

Глава 3. Шанс для каждого

Глава 3. Шанс для каждого

 

– Кто ненавидит их так же, как я, поднимите руки! – кривой парень смотрел на всех окружающих так, будто именно их он ненавидит. Попробуй тут не поднять руку! – А вы что не поднимаете? Или вы ненавидите их больше меня?

Новоиспеченный главарь пассажиров поезда прожёг окружающих неподвижно-медленным взглядом беспощадно-змеиных глаз. Он прошёлся по вагону, словно человек-сканер, отслеживая, не рискнул ли кто спрятаться от его неумолимого покровительства.

Там были не только его ровесники и дети, но и взрослые. Земляне, инопланетяне. Около двадцати человек. Все те, кого ему удалось запугать по пути к поезду. Остальные пять часов назад промелькнули за окнами худо-бедно движущегося по рельсам поезда. Они были привязаны к деревьям и руинам и звали на помощь. 

– Ну что ж! Приятно видеть, что среди нас тут нет врагов! Все наши враги там! – Он указал властною рукою на половину раскрошившейся двери, за которой был виден каркас полуразрушенного дырявого вагона. Кривой заводился всё больше.

– Теперь нам предстоит принять трудное решение: что нам с ними делать? Если мы не примем мер, они своими необдуманными действиями подвергнут нас опасности. Сколько раз мы встречали их на своём пути? Дважды! Сколько раз эти неудачники терпели поражения? Тоже дважды! Значит - сто процентов! Есть над чем задуматься! Этот поезд именно потому в таком плачевном состоянии, что на нём катались такие лузеры. Им это позволяли. Но мы всё изменим к лучшему! Мы пришли сюда за на-деж-дой! Так неужели мы потерпим, чтобы кто-то разрушил все наши планы и отнял у нас надежду?.. Я не слышу!

– Не-ет, – раздались вялые отклики, похожие на писк замученных котят. – Ты прав, Диорей! Не потерпим!

Да, Муся Малыш скромно называл себя Диорей. По-испански это значит Бого-Король. И попробовал бы хоть кто-нибудь при нём улыбнуться, услышав его имя или это прозвание!

Конечно, Муся Малыш звучит забавно. Диорей – тоже, если учесть, что это амбициозное имечко созвучно со словом «диарея», что значит «безудержный жидкий стул». Не обычный стул, а тот, что случается временами на белом стуле, который в туалете стоит. Уф! Надеюсь, более-менее разобрались!

Да, Муся Малыш и впрямь был каким-то безудержно-лихорадочным. Был он, скорее всего, человеком. Слегка согнутым вбок, будто его всё детство таскали за ухо. Его глаза были сощурены, словно он старался их спрятать, чтобы никто не влез ему в душу и не узнал страшную тайну всей его жизни. А тайна была такая: он жил в постоянном страхе, веря, что все, кто не подчинён ему – его потенциальные враги.

*

Осенняя ночь в продуваемом вагоне – что может быть лучше для превращения в сосульку! На Лёпе действительно выросли сосульки. Хорошо, что пузыри устроены не так, как люди, и хорошо, что люди нашли способ выжить и здесь. Вы уже поняли, о ком я, да?

Это наши семеро друзей и киберпёс Псина. Когда после отправления поезда их вытеснили из более-менее удобного для сна вагона, они нашли себе другое убежище. Ветхие вагоны пока что не разваливались на ходу, но находиться в них было почти невозможно из-за множества дыр.

Ребята ещё толком не обсохли и сейчас не могли думать ни о чём, кроме как укрыться и согреться. Они и не подозревали, что самый сложный бой за выживание им предстоит не в дикой природе, а рядом с другими людьми – теми, кто умышленно создает трудности. Причём это будет битва идей! Скоро вы поймёте, о чём идёт речь.

А пока наши герои решили сделать вот что: забиться всей толпой в угол того железного вагона, где поменьше дыр, и разложить на его ржавом полу костёр, а как дрова использовать соседний деревянный вагон. Доски в руках Лейлы и Митрофана ломались удивительно легко. Остальные в это время готовили уголок, латая дыры, и устраивали платформу для костра с ограждениями из ржавых каркасов бывших полок-кроватей.

Когда всё было готово и разгорелся нехилый костёр, все устроились вокруг и почти сразу вырубились. Только Лёйла и её неспящий лабрадор остались подкидывать дровишки и наслаждаться покоем. Старые доски в костре потрескивали, мерно громыхали вагоны…

Умиротворение. Почти как на её тайных скалах на Пацифиде! Только теперь у неё было семеро друзей, сестёр и братьев – считая Псину, конечно.

За ночь кое-что изменилось. Лейла и Псина куда-то подевались, костёр угасал, лёгкого Лёпу отнесло к краю вагона, но он вовремя проснулся, наткнувшись сосульками на груду железяк. Еле глаза разлепил: смёрзлись! Но раннее утро было восхитительно.

Ночью ударил мороз, и теперь за окнами поезда искрилась листва и трава, повсюду блестели подмёрзшие лужицы, в том числе и в вагоне наших друзей. Их самих от мороза спасло то, что ночью они компоновались, как котята на кошке, вокруг генератора жара – Митрофана.

 Поезд подъезжал к какому-то беленькому уютному городишку, а потому издал протяжный гудок. На симпатичной станции, украшенной разноцветными гирляндами дикого винограда, заиграла певучая музыка какой-то местной народности. Жители города в национальных костюмах и в обычных одеждах встречали пассажиров поезда, словно долгожданный подарок судьбы.  

Друзья проснулись от резкой остановки и сразу выглянули за борт. Самодеятельный хор заметил их. На лицах встречающих засияли улыбки, в руках они держали корзинки и подносы, на которых громоздились пироги и фрукты-овощи.

 Ребята, не раздумывая, попрыгали из вагона. Они помнили, как с ними вчера обошлись соседи, нужно было ухватить шанс плотно позавтракать, пока те его не отняли.

Кстати, где эти соседи? И где Лейла? И лая Псины нигде не слышно… Митрофан украдкой обернулся на вагон, который ночью был промежуточным между ними и соседями, и быстренько перевёл взгляд – он что-то скрывал от остальных?



Отредактировано: 24.06.2016