Поговори со мной...

Глава 7.

      Лифт нам все-таки поменяли. Теперь вместо вечно ворчащего старичка-добрячка, подбирающего всех желающих, в подъезде бесшумно скользил новехонький стальной агрегат, который, великодушно приняв пассажиров, с комфортом доставлял их вниз, напрочь игнорируя остальные этажи.

      Боязнь встречи по утрам потеряла свою актуальность.

      В тот злополучный день Антон так и не появился в школе.

      На следующий день тоже…

      И потом…

      И через два дня.

      Пустующее место за моей спиной с тех пор ощущалось как никогда остро. Давило. Тревожило. Сердце ныло и стенало, гулко отстукивая по ребрам что-то безумно лиричное. Однако, проглотив горькие слезы обиды и затолкав разочарование и несбыточные надежды куда поглубже, я, взяв себя в руки, полностью отдала себя занятиям. С натугой переключая мозг на нужные и полезные вещи.

      Зато вечера…

      Они стали для меня настоящим испытанием.

      А началось все с того, что в город пришло тепло. Неожиданно, не дожидаясь мая, жаркий южный ветер прогрел воздух до невероятных 20 градусов. Тогда-то, распахивая вечером створку окна, я и увидела Антона.

      Согнув ногу в колене и поблескивая в лучах фонаря серебряной цепью, парень сидел на крыше ТП-шки и, задрав голову вверх, вглядывался в окна квартир.

      В какое-то мгновенье Антон резко встрепенулся, дернувшись всем телом. Подался вперед, жадно вглядываясь в очертания фигуры. Моей фигуры… Было несложно проследить за направлением взгляда. Тем более, от прекрасно знает, какие из окон мои.

      Поправив штору, сделала вид, что не заметила его. Но, чего мне стоило отойти от окна… Сердце-предатель вновь вспомнило его горячее дыхание, гулявшее по моему лицу. Прикосновение пальцев, сильных и слабых одновременно. Ту призрачную тень улыбки и затаенную грусть в глазах… Почему-то оно напрочь не хотело вспоминать ничего другого.

      Все прошедшие годы словно подернулись дымкой. 

      С того дня у меня появилась тайна…

      Каждый день, лишь только на город опускался вечер, а фонарь под окном расцветал ярким, желтым цветком, погасив в комнате свет и плотно задернув шторы, я смотрела, как Антон неизменно приходит на крышу. Как садится, по птичьи хохлясь от вечерней прохлады, как с остервенением ерошит рукой волосы, как роняет голову в подставленную ладонь.

      И сидит…

      Сидит, пока сгустившиеся сумерки, наконец, не загоняют его домой. Лишь после этого, судорожно выдохнув, я покидала свой пост за плотной шторой.

      Приближался конец мая…



Отредактировано: 26.04.2019