Пой, танцуй, рисуй

1. Страшное признание

- Случилось страшное, - произнесла я, стараясь передать и голосом, и глазами весь ужас сложившейся ситуации.

- Что? Что произошло? – испуганно спросила мама, снимая очки. Возможно, для того, чтобы не замочить драгоценные стекла подступившими к глазам слезами.

- Даже не знаю, как вам сказать… - произнесла я, почувствовав себя драматической артисткой какого-нибудь провинциального театра. Но мои родители не заметили того, что я явно переигрываю.

- Арина, не тяни. Сейчас же выкладывай, что произошло, - потребовал отец.

Он у нас очень деловой, потому просто не любит всяких задержек и промедлений. А театральных пауз – тем более.

Наверное, ему не повезло, потому что я, его единственная дочь, как раз склонна к подобным спецэффектам. Еще бы – иногда пауза просто необходима. Хотя бы для того, чтобы набраться смелости сказать то, что повергнет родителей в шок. Или же оттянуть момент неизбежной казни хотя бы на несколько минут. Впрочем, я это благополучно делаю уже полчаса. И по тому, что рука моей матери покоится на сердце, а глаза отца начинают наливаться кровью, я понимаю, что момент истины настал. Но пытаюсь вырвать у судьбы еще хотя бы секундочку до признания:

- Просто это ужасно…

- Что? – спросила мама, шаря в сумочке в поисках тюбика с корвалолом или валерианой – в зависимости от того, приема какого средства на этой неделе требует ее нервная работа.

- Если бы… - обреченно произношу я и опускаю глаза к полу. Возможно, во мне погибает актриса, потому что обычно хладнокровный отец берет меня за плечи и с тревогой в глазах спрашивает:

- Аринушка, может, ты заболела?

- Нет, папа, хуже.

Мама дрожащими руками капает в рюмку капли для сердца.

- Не тяни! Говори! – уже почти кричит мой обычно уравновешенный папа. Иногда я даже завидую его выдержке.

- Я…

В комнате повисает  молчание. Я чувствую себя как на казни. Под прицелом глаз самых близких людей – самых жестоких своих судей.

- Я…

Понимая, что маме вот-вот станет плохо, я все же призналась в самом страшном, по мнению моих родителей, грехе:

- Я получила пятерку по алгебре.

Мой папа удивленно смотрит на мать, потом на меня, нервно приглаживает черные, аккуратно подстриженные волосы и радостно выкрикивает:

- Так это же чудесно, глупышка!

-  Правда? – с надеждой на понимание спрашиваю я. Но все-таки подозреваю - что-то здесь не так. Не может мой папа – главный бухгалтер со стажем – радоваться моему столь низкому балу по предмету, который он считает самым важным в жизни. Ведь для него математика – целый мир, полный интересных тайн, перспектив и цифр, с которыми он готов возиться бесконечно долго.

И я права. Папа просто не учел один факт. Который, к сожалению, учла моя мама, кстати, тоже главный бухгалтер со стажем.

- Миша, это по двенадцатибальной системе, - произносит она голосом человека, узнавшего какую-то страшную тайну, способную вывернуть  жизнь наизнанку.

- Пять из двенадцати? – спросил отец, словно не веря, что такое могло произойти.

Думаете, мои родители почувствовали облегчение, узнав, что я не больна? Не тут-то было! Папа заметался по комнате, словно до него дошло известие о предстоящем землетрясении балов в двенадцать. А в глазах мамы появилось такое отчаяние, что мне просто стало жаль ее.

- Зато по геометрии десять, - постаралась, хоть как-то, оправдаться я.

- Правильно, потому что у тебя есть склонности к математике, - сказал отец, - потому что ты потомственный бухгалтер.

- Боюсь, это потому что у меня есть склонности к черчению и рисованию... – осмелилась предположить я.

- Не говори глупостей! – оборвал меня папа. – У тебя есть склонности к математике. Ведь и я, и твоя мать всю жизнь проработали бухгалтерами!

«Да, просидели в день по десять часов в офисе вместо положенных восьми, проработали выходные и пропустили по нескольку отпусков, испортили зрение…» - хотела добавить я. Но в сложившейся ситуации все-таки решила промолчать.

- А бухгалтерия – это та же математика, - продолжил свою мысль папа, - это прекрасная профессия, которая предоставляет реальный заработок!

- Ты просто ленива, - произнесла мама. – Ты с твоим математическим складом ума должна решать логарифмы и интегралы, как дважды два.

- Дважды два? – переспросила я. – Дайте калькулятор, посчитаю.

- Ты еще шутишь в сложившейся ситуации? – грозно спросил отец. – Это же… Это же катастрофа!

- Что может быть хуже? – искренне удивилась моя мать. Я замечаю, что она расстроена, как и папа. Впрочем, я предполагала такую реакцию. И в данной ситуации юмор – мой лучший друг, мой щит и меч.

- Ну, хуже может быть четыре, три, два, один…