Поиск

5. Багровый мир

— Как вы себя чувствуете, капитан?

Эмили сфокусировала взгляд на человеке, который склонялся над ней. Иногда в первые минуты выхода из долгого сна ей не сразу удавалось вспомнить лицо того или другого экспедиционного врача, которого система всегда пробуждала первым, чтобы он мог наблюдать за пробуждением и состоянием остальных – но Энди Скарду она узнала сразу. Тот стоял над ее открытой анабиозной капсулой, уже полностью одетый, аккуратно причесанный, и Эмили чуть ли не в первый раз за все случаи таких пробуждений стало неловко из-за своей наготы и плоской груди. Она удержалась от глупого жеста закрыть грудь локтем, села и спросила:

— Хорошо. Как остальные?

— В норме, – Энди протянул ей руку, чтобы помочь выбраться из ячейки, и Эмили опять смутил этот простой жест, хотя так поступали все корабельные врачи для того, чтобы поддержать ослабевшего, а то и временно утратившего координацию движений после долгого сна человека.

— Спасибо. Поднимайте Пола Эли, я пока приведу себя в порядок.

Энди отошел к капсуле бортинженера. Эмили прихватила полотенце и направилась в душевую, в который раз порадовавшись тому, что «Одиссей» оборудован генератором искусственной гравитации. На заре своей карьеры ей довелось поработать на нескольких устаревших грузовых космолетах, и невесомость всегда была для нее одним из наиболее раздражающих бытовых неудобств, даже с учетом того, что каждый такой корабль имел «вертушку» с более или менее нормальным притяжением.

Когда она, на ходу застегивая куртку, вернулась в отсек, Пол еще сидел в капсуле, слабо поматывая головой и то и дело проводя по лбу трясущейся рукой. Энди подал ему стакан стимулятора.

— Выпейте, мистер Эли… Я подержу, не беспокойтесь.

Наблюдая за неторопливыми и точными движениями биолога, Эмили вспомнила, как перед отлетом Коулфилд собрал их всех - и экипаж, и научных работников - в необъятной наполненной зеленью гостиной своего дома и простодушно заявил:

— Я подумал, что наш отряд такой маленький, что не мешало бы нам всем познакомиться на Земле, а не после взлета. Капитан Хилл, мистер Эли, вы уже знаете наших геологов, - он кивнул Майе и Стивену, - так что осталось только представить вам всем нашего последнего участника экспедиции. Это Энди Скарда, биолог и врач.

В тот раз Эмили подумала, что Коулфилд все-таки своеобразный человек: ни один из тех руководителей, с которыми ей доводилось работать, не считал нужным заранее знакомить команду корабля со своими людьми – правда, у них и людей обычно бывало не меньше полусотни. Она сказала Энди, что рада знакомству, а Коулфилд тут же с какой-то непонятной поспешностью подсунул ей распечатки с идентификационной карты биолога, по которым выходило, что Скарда закончил университет по специальностям экзобиология и общая медицина, а также курсы оператора космической медтехники. Эмили кивала, бегло просматривая документы и удивляясь тому, как суетится руководитель.

Энди пришелся ей по душе с первых минут. Скарда держал себя со спокойным достоинством профессионала, со всеми был корректен и прост, часто улыбался, шутил мягко, без сарказма и язвительности, и в нем не было ни следа той развязности, граничащей с фривольностью, и эксцентричности, которые составляли неотъемлемую часть образа Коулфилда. Эмили понравилась стройная и крепкая фигура биолога, его прямая осанка, светлые волосы, тонкие черты лица и серые глаза в окружении мелких морщинок, свойственных веселым людям. К Эмили он был подчеркнуто вежлив, называл ее исключительно капитан Хилл, и хотя ей была приятна такая почтительность, она чувствовала, что не стала бы возражать, зови он ее просто по имени…

Энди пришел в рубку вместе с Полом, вымытым, но по-всегдашнему помятым и небрежно одетым, вялым и лишь немного похудевшим за несколько месяцев внутривенного питания.  Стороннему наблюдателю могло показаться, что Пол еще не пришел в себя после анабиоза, но это было бы заблуждением – Эли выглядел так всегда. Он улыбнулся Эмили своим жабьим ртом:

— С пробуждением.

Она кивнула ему и обернулась Энди:

— Скарда, идите в каюту, прилягте и пристегнитесь – сейчас начнется маневрирование.

Пристежные ремни обхватили плечи, грудь и бедра обоих пилотов. Эмили почувствовала, как на голову ей привычно опустился шлем интерфейса и перестала существовать как человек, обратившись в часть корабля. «Отключить гипердвигатель». «Подтверждаю»… Корабль вынырнул из гиперпространства, и Эмили всеми его органами чувств, локаторами и антеннами, озирала космос вокруг. «Одиссей» находился в конечной точке расчетного маршрута, в соответствии с заданным курсом. Эмили видела тускловатую звезду HD 3220; вокруг, отражая неяркий свет, вращались три планеты: первая – самая близкая к солнцу планета земного типа, цель их экспедиции, вторая - газовый гигант в окружении нескольких тонких колец и спутников, и последняя, далеко отстающая от них обеих, покрытая льдом планетка, аналог Плутона в Солнечной системе.

«Запустить второй двигатель». Эмили словно сама плыла в пространстве – ощущение, которое никогда не приедалось и до сих пор приводило ее в восторг. «Одиссей» приближался к планете, пока не занял наиболее устойчивое положение. Последняя проверка орбиты была завершена, Эмили перевела взгляд на иконку «Прервать соединение», шлем скользнул вверх, и она словно вынырнула из космической черноты, разбавляемой сиянием местного светила, в залитую электрическим светом рубку.

— Атмосфера там есть, - отметил Пол, глядя на поверхность планеты, полузакрытой скоплениями быстро летящих облаков,  – ветер, конечно, но особых проблем с посадкой быть не должно… Это не Сариан…

«Да, это не Сариан», - подумала Эмили и вспомнила их прошлый рейс. Они четверо суток кружили над теневой стороной планеты, прощупывая локаторами и зондами поверхность, закрытую снеговыми тучами, и везде под облаками был лед. Только на пятый день они посадили корабль на каменное плато, предварительно поборовшись с ураганным ветром, и Тассо, от волнения чуть менее величественный, чем всегда, с чувством произнес: «Благодарю вас, джентльмены… Леди», - добавил он. Эмили улыбнулась этому воспоминанию. Тассо нравился ей. Профессионал в своем деле, он вдобавок прекрасно умел работать с людьми, у него имелся план на каждый экспедиционный день, но если случалось что-то непредвиденное, Тассо легко изменял запланированное, не нарушая общего хода работ. Все в его экспедиции делалось четко и слаженно, каждый занимал свое место, ни один день и даже, наверное, час не был потерян даром, и с поверхности планеты они взлетели тоже по графику, не задержавшись ни на одни лишние сутки…