Поиск

16. Возвращение

Николас Метени порылся в шкафу, бегло осмотрел комнату, спустился на первый этаж и позвал:

— Ларри, тебе мой галстук не попадался?

Его двойник-андроид хладнокровно осведомился из гостиной:

— Какой именно?

— Тот, в котором я вчера ходил. Вспоминай живее, я опаздываю…

Ларри сходил в кабинет и вернулся с галстуком.

— Постой, Ник, я сам завяжу. Не верти головой… Порядок. Подожди еще немного… - он зашел в кухню и вынес пластиковый контейнер и термос. - Возьми, это твой завтрак.

— Спасибо, – Николас сунул контейнер в сумку и накинул куртку. – Пойдем, отвезешь меня.

Они пересекли садик, серый и сырой в утреннем тумане, Ларри открыл дверцу глайдера перед человеком, сам уселся на водительское место, и через минуту они уже скользили в сумраке над осенним лесом в сторону научно-исследовательского городка. Из полосы тумана над деревьями медленно вырастали институтские корпуса, и стекла окон на верхних этажах разгорались в свете восходящего солнца.

— После работы встретить тебя, Ник?

— Не надо, сам доберусь. В аэропорте увидимся. Ты, главное, мою сумку привезти не забудь, - Николас зевнул, вынул термос и глотнул кофе. - Угадай, с кем я сегодня встречаюсь после обеда.

— С капитаном Хилл, - ответил Ларри и, не дожидаясь вопроса: «А как ты догадался?», пояснил: - Я слышал, как ты с ней договаривался. А зачем ты ей понадобился?

— У меня создалось впечатление, что она и сама этого толком не знает, - усмехнулся Николас. – Знаешь, она сильно изменилась.

— Разве ты был знаком с ней раньше?

— Нет, но ведь она довольно известна. Я несколько раз видел ее по телевизору и помню, какая она была, а две недели назад на слушании я ее не сразу узнал. Это тень прошлого человека.

— Должно быть, ее сильно потрясла гибель товарищей.

— Да. У меня создалось впечатление, что ей даже безразличны результаты экспедиции – а ведь они, говоря без преувеличения, грандиозны. Вчера в наратских новостях снова показали глыбу Коулфилда с надписью: «Привет с Виктории!» - лежит в местном музее. Свершилось открытие века, но Хилл, пожалуй, предпочла бы, чтобы экспедиция прошла впустую, зато все остались живы и здоровы.

***

— Приезжай, - настойчиво повторил Говард Хилл, глядя с экрана на дочь. – Здесь отдохнешь и придешь в себя. Я заказал тебе билет, рейс сегодня вечером. Я тебя встречу.

— Спасибо, папа.

Потом Эмили собрала вещи, часть уложила в сумку, остальное вошло в две коробки, которые тут же унес в камеру хранения механический носильщик. Закурив сигарету, она подошла к окну и вспомнила, как вот так же курила и смотрела на Висячие сады два года назад, только тогда был вечер, и внизу вместо вилл, утопающих в зелени, она видела марево разноцветных огней. Помнится, тогда она вспоминала Джима. Теперь... да, теперь он уже ничего для нее не значит. И не потому, что он умер – он ведь и тогда был мертв – а потому, что взамен той потере пришли новые. Майя. Пол. Стивен и Коулфилд. И Энди, главное – Энди… Эмили жалела о нем больше, чем о людях, и не стыдилась этого. Люди хотя бы сами делали выбор, а он только подчинялся им. И погиб из-за них… Из-за нее.

Она думала про Энди с того момента, как очнулась после анабиоза, а когда на слушании по делу об исчезновении «Одиссея» увидела обломки андроида и услышала, что тот не подлежит восстановлению, то сказала себе: уж лучше бы Диана не приносила его на корабль, лучше бы ему остаться в огненной могиле на другом конце галактики, чем лежать на складе, или куда их отправляют, тех роботов, которые разрушены… Мертвы?

«Я должна была продолжать искать его. У меня еще было время, я могла найти его живым. Я не должна была уходить оттуда…». Эмили понимала, что укорять себя бессмысленно, что это ни в малейшей степени не изменит прошлого – но перестать вспоминать и сожалеть не могла. Чувство вины, раньше почти ей не знакомое, пустило корни быстро и крепко.

Погасив окурок, Эмили в последний раз окинула взглядом комнату. В будущем она уже не сможет платить за эту квартиру, лучше подыскать что-то поскромнее. Не хотелось бы перебираться на Дно, а впрочем, ей теперь все безразлично… Может, в общежитии она почувствует себя даже лучше, чем здесь, ведь там она будет не одна. В последнее время, стоило ей остаться в пустой комнате, как вокруг начинали тесниться видения из прошлого. Она снова прощалась с Коулфилдом у шлюза, снова видела бегущую фигурку Майи за секунду до бури, снова искала в дыму Энди.

А хуже всего Эмили приходилось по ночам: раз за разом ей снилось ущелье и багровый край неба, снова и снова она выходила на равнину и видела сигнальные огни «Одиссея», но сколько бы ни шла, черный силуэт корабля не приближался. А она рвалась сквозь пыль и тьму: скорее, скорее! Не ради себя, а ради Энди, который в ее сне был человеком. Он был еще жив, она несла его на плечах и отчаивалась, понимая, что не успевает, что он умрет…

«Ну, хватит об этом!» - Эмили отогнала воспоминания и вскинула на плечо сумку. Нужно было успеть повидаться с Николасом Метени перед тем, как ехать в аэропорт. Ей хотелось поговорить с ним о Диане и о том, как та могла появиться на свет; ей хотелось спросить у него про Энди. Ей просто хотелось поговорить с ним, потому что Метени казался ей единственным человеком, с которым она вообще может искренне разговаривать о том, что было на Виктории, единственным, кто сможет по-настоящему ее понять - ведь он был другом Коулфилда и создателем Энди.