Пока не меркнет свет...

14

Олег ехал домой, нервно сжимая руль и в нетерпении давя на газ. Хотелось как можно скорее оказаться дома, расслабиться, наконец, заснуть в полной отключке, чтобы скинуть это затянувшееся напряжение в груди, которое не давало покою его душе. Разговор с Сашей не получился, девушка не захотела его выслушать. Вот тут можно бы было и успокоить свою совесть. Он же сделал две попытки все объяснить ей. И не его вина, что девушке оказались не нужны его порывы все обстоятельно объяснить. Чисто внешне он исполнил свой долг порядочности, но вот сердце его упорно щемило. Все происходящее не складывалось у него в правильную картину, какие бы убедительные доводы не оправдывали все его действия. Он обозначил рамки своим и Сашиным поступкам, но они упорно трещали под тяжестью его и ее переживаний. Саша слишком глубоко запала ему в душу, чтобы было легко отказаться от нее. Со всей очевидностью он сейчас понимал, что судьба предоставляла ему шанс попробовать стать счастливым. И он этот шанс отринул, не желая отступить от своей давно проторенной дороги. А сейчас, вспоминая недавние слова Саши, он со стыдом признавал, что выглядел он в ее глазах действительно не очень красиво. Он струсил! Позорно звучит, но он действительно не принял этот вызов самому себе, своему характеру, тем трудностям, которые, возможно, пришлось бы преодолевать, тому, как бы своим выбором он предстал перед всем миром. Он побоялся ломать свою устоявшуюся жизнь и дать ей возможность изменить вектор своего течения.

- «Безумству храбрых поем мы песню!» - вот уж это точно не про меня. Испугался совершить поступок! Предпочел спрятать голову глубоко в песок, как трусливый страус! А еще смею поучать с колокольни своего возраста и ума. А какое у меня на это право, если я всю жизнь только и делаю, что прячусь. Выстроил для себя удобный формат жизни: никого не подпускаю близко к себе, довольствуясь необременительными связями; боюсь смотреть в глаза Ириным родителям, перестав их навещать из-за этого; трушу привязаться к кому-нибудь, чтобы не испытать больше боли потери. Боюсь вновь почувствовать себя счастливым. Во всем боюсь отступить хоть на шаг в сторону. Черт, как же стыдно!

В таком взбаламученном состоянии Олег зашел в квартиру, прошел на кухню, убедился, что Вики еще не было дома. Где-то гуляет его дочь. Вот и она скоро оперится, почувствует силу, выстроит свою судьбу по своему замыслу и покинет его дом. И с чем тогда останется Олег? Вот так же, как сейчас, будет приходить с работы, тупо перекусывать чем-нибудь приблизительно съедобным, потом поглядит положенное время в экран телевизора, или в разворот периодики, и дальше только спать. Иногда разбавит такое существование безэмоциональным сексом. И это вот та планида, за течение которой надо стойко держаться несмотря ни на что?

Олег отчетливо сейчас понимал, что рушится неумолимо его планка правильного представления своей жизни. И это настолько серьезно, что еще долгая работа предстоит его разуму. Во всяком случае, сегодня бессонница ему точно обеспечена.

Он услышал характерную возню ключами в прихожей. Вика, наконец, пришла домой. Он поспешил к ней.

- Ой, пап, ты разве дома? Я думала, что сегодня тебя не увижу – между делом заметила Вика.

- Ты голодна? Я тоже только что пришел. Сейчас я что-нибудь сварганю нам поесть.

Чмокнув дочь в щеку, Олег отправился снова на кухню. Вот когда он видит свою дочь, в сердце сразу теплеет, на душе сразу оттаивают все льды тоски и печали. Вот пока она еще рядом, в его жизни есть хоть какой-то смысл!

- Папуль, вы что это сегодня с Полиной нарушаете режим? Неожиданное отклонение от графика, – с иронией озвучила Вика.

Олег повернулся к дочери, глядя той в глаза с легким укором.

- Викуль, осторожнее! Не с подружкой все-таки говоришь. Лучше скажи, как у тебя дела в институте? – перевел тему Олег.

- А что там нового может быть? Все как всегда, учусь. Сегодня Сашка, наконец, была на занятиях. Немного повеселела, говорит, рука меньше стала ее беспокоить, - Вика настойчиво глядела на отца, - Пап, а скажи мне все-таки честно. Ты ее обидел?

Олег застыл на несколько долгих секунд.

- Вика! То, что происходит между двумя людьми противоположного пола, не должно становиться темой разговора для третьих лиц, если они этого не хотят. Я думал, что для тебя это очевидно.

- Очевидно конечно. Только вот один из них - мой отец, а другая – близкая подруга. И, естественно, я переживаю.

- И, тем не менее, наберись терпения и дождись, когда они сами захотят поговорить на эту тему.

На лицо Вики набежала отчаянная решимость.

- Пап, слушай! Не обижай ты Сашку! Ты лучше приглядись только, какой она светлый человек, а сейчас же на нее смотреть больно! И все говорит за то, что ты к этому причастен. Пап, не делай ей плохо. Она и так не очень то благополучный человек.

Олег растерянно поглядел на дочь, не до конца веря услышанным словам.

- Вика, ты о чем? Ты что, допускаешь, что у твоего отца может быть такое малолетнее увлечение?

- Нет, а что тут такого? Не понимаю! Это что, преступление какое-то, или нарушение всех норм морали? Раз двое взрослых людей хотят быть вместе, то кому это может помешать? И кому какое дело, сколько им лет и какая разница в их исчислении?

Олег застыл в немом изумлении. Не ожидал от своей дочери таких взрослых рассуждений.

- Неожиданно услышать такие слова от своей дочери, - отмер, наконец, - И все-таки, давай сейчас закроем эту тему. Я пока не готов обсуждать это с тобой.

- Хорошо, давай закроем тему. Только я тебе скажу одно: вот если я полюблю человека, то никакая разница в годах меня не остановит, и ничей авторитет мне будет не указ!

Олег невольно улыбнулся на демонстрацию независимого характера дочерью.

- Звучит уже устрашающе. Не пугай! А то забуду про все свои проблемы и буду заниматься только тем, что отслеживать твои.

Вика легко рассмеялась.

- Не напрягайся. Нет у меня никаких проблем. У меня пока что все хорошо и понятно.