Пока Земля спит

Часть первая

Дух торговли, который рано или поздно овладеет каждым народом, - вот что несовместимо с войной.

Имануил Кант

Часть первая

1.

- Меня зовут Дементий Сергеевич Воробьёв, мне двадцать пять лет и на сегодняшний ясный день, мать его, я фактически готов бежать из собственной квартиры, куда глаза глядят.

Я проговорил эту фразу, усевшись на пустующую скамейку во дворе дома, в котором родился и вырос.

Потом закурил и попытался осознать сказанное. Не только разумом, но и душой, сердцем и всем своим существом. Получилось легко. Да и с чего бы оно не получилось? Факты лежали передо мной во всей красе и прятаться никуда не собирались. Вон они факты – поднимись на третий этаж и войди в квартиру номер сто восемнадцать. Глаза б не смотрели.

Беременная третьим ребёнком сестра Лариска, её муж Коля-Николай-сиди-дома-не-гуляй, их дети, непохожие разнополые близнецы-шестилетки Иришка и Мишка и на закуску кот с французским именем Винсент.

А квартирка-то двухкомнатная. С кухней пять с половиной квадратных метров. Общая площадь – сорок два. И шансы на расширение-расселение в ближайшие несколько лет сопоставимы с шансами попасть с завязанными глазами из пистолета в бутылку на двадцати шагах.

Растущим же разнополым близнецам требуется жизненное пространство. Которое они, детки-шестилетки, за неимением иных перспектив, активно начинают отвоёвывать у своего дядюшки. То бишь у меня. Не говоря уже о прочих радостях проживания в советских ещё времён квартире девятиэтажного панельного дома, лучшие годы которого давно позади.

Хуже всего приходилось по выходным.

Например, таким, как сегодня. Воскресенье, начало второго, а в квартире уже скандал. Коля-Николай-сиди-дома-не-гуляй всё-таки сходил в магазин, и вернулся не только с хлебом и картошкой, но и с запахом пива-водки. Лариска и вызверилась.

Коля, вообще-то, не алкоголик, но иногда себе позволяет. Мужика, ясен день, можно понять, от такой совместной тесной жизни другой и вовсе забухал бы уже не по детски, но я-то тут при чём? Терпеть не могу домашних скандалов. Даром, что имя моё - Дементий в переводе с латыни означает «укрощающий», «усмиряющий».

Нет, не усмиритель я беременных третьим ребёнком старших сестёр. Ни разу. И разнополых близнецов-шестилеток тоже. Не говоря уже о наглом рыжем котяре Винсе, который взял моду точить когти о моё любимое рабочее кресло, на котором я сижу за компом. По большому счёту мне это по фигу, конечно, - функциональные характеристики кресла от Винсовских когтей не ухудшаются, но всё равно иногда обидно. Какого чёрта я должен сидеть в подранном кресле, приобретённом, между прочим, на свои кровные заработанные деньги?

Сплошное расстройство, в общем.

И это в прекрасный, тёплый и ясный майский день!

Но, если не выходит укротить, а также усмирить или даже просто утихомирить домашних, то следует, вероятно, постараться укротить обстоятельства, которые приводят к столь печальным последствиям.

Подобная мысль не первый раз приходила мне в голову за последние два-три месяца. Но сегодня она не только пришла, а явно требовала выхода. То есть, конкретного действия.

Вероятно, именно поэтому я продолжал сидеть на скамейке, душевно страдать и курить уже вторую сигарету подряд.

А что можно сделать в данной ситуации?

Первое, что приходит в голову – позвонить какому-нибудь старому приятелю и устроить психотерапию по-русски. Спиртное-девчонки-похмелье. С одной стороны – заманчиво. С другой - не поможет, знаю по опыту. Ну, в смысле, на какое-то время поможет. Как бы. Но кардинально проблему не решит. А мне надо кардинально.

Ну, и куда крестьянину податься?

Нет, так дело не пойдёт. Вон уже и пожилая соседка Елена Васильевна с моего этажа, не торопясь, выплыла из подъезда, заметила меня, и я уже отсюда вижу, что она собирается сейчас подойти и затеять душевный разговор на тему мира и спокойствия в нашей семье (всё слышит, зараза, за стенкой обитает) и сетовать на то, что моя матушка так рано ушла из этой жизни, а подлец-отец…

На фиг, на фиг.

Я поднялся со скамейки и, кивнув издалека соседке – приветствую, мол, Елена Васильевна - направился к гаражам.

Гаражи возле нашего дома – это нечто вроде мужского клуба, где всякий причастный может при нужде получить полный стакан бодрящей (или расслабляющей – как кому ляжет на душу) жидкости, немудрёную закусь, утешение и мудрый житейский совет.

Но отправился я туда не за этим, а за своим скутером, который по взаимной договорённости держал в гараже дяди Юры - моего соседа сверху, владельца двадцатитрёхлетнего, но ещё вполне резвого «Фольксваген-пассат». Дядя Юра, значит, предоставлял мне свой гараж, а я за это консультировал его по всем вопросам, связанным с эксплуатацией компьютера, а также работой с Интернетом и некоторыми программами. И все были пока довольны.

Гараж дяди Юры числился под номером «9», а ворота номера «11» были распахнуты настежь, и там несколько членов клуба, судя по громкости и эмоциональной окраске беседы, уже разлили по четвёртой, а то и пятой.

На пару секунд возник соблазн присоединиться, но был мной беспощадно подавлен, - не в том я сейчас настроении, чтобы пить с гаражным братством. Совсем не в том. Так что я ограничился приветствием, сдобренным дежурной улыбкой, вывел на волю скутер, завёл двигатель и отправился за город, к реке.

Город наш по мировым да и российским мерками не слишком велик, но и не совсем мал – три с половиной сотни тысяч жителей. То есть, вполне себе город. С заводами, фабриками, банками, учебными и культурно-развлекательными заведениями, вокзалом, аэропортом и всей прочей, положенной городу подобного масштаба, инфраструктурой. Ну и, разумеется, рекой. Как же русскому городу да без реки? Вот к ней я и отправился. Знал я там одно заветное местечко, где шансы побыть наедине с самим собой даже в субботний майский день были достаточно велики. Именно то, чего мне сейчас как раз и не хватало – побыть одному. Хотя бы некоторое время.