Покажи мне любовь

Покажи мне любовь

Урод, покажи мне любовь...

- У тебя такие холодные руки...

- Нормальные.

- Дай согрею. Бедные мои ручки...

Он берет ее руки, преувеличенно шумно дует ей на пальцы. Держит ее руки в своих – не отпускает.

Им обоим не может быть больше пятнадцати. Немецкие турки, мальчик и девочка. Они совсем рядом, на заднем сиденье. Я села перед ними, потому что больше не было мест, а я устала после работы.

Уже темно и ехать совсем недолго.

Целуются, кажется – не вижу. Оборачиваться, глазеть на них стыдно.

- Вот жалко твои ушки...

Его голос пока, вероятно, не такой низкий, каким мог бы быть и каким станет. Он говорит неторопливо и ненавязчиво, но и настойчиво. Он хочет, чтобы его услышали.

- Все нормально.

Она отвечает ему резковато, холодно и металлически-безэмоционально и... эмоционально. Это ее эмоции, и она тоже хочет, чтобы ее услышали.

- Им же больно... – продолжает он. Не жалобно и не настойчиво – и все же не собирается молчать. – Разве им не больно?

Теперь он, кажется, целует уши.

- Им не больно, - металлическим тоном отвечает она.

- Ты хочешь сказать: им не больно от того, что ты их проколола? Когда прокалывают уши, это не больно? Совсем не больно? Когда тебе прокалывали, ты ничего не чувствовала? Не чувствуешь?

Он не повышает тона, не подначивает, просто спрашивает, все спрашивает и спрашивает.

Она тоже не повышает тона – просто говорит холодно:

- Я чувствую. Я чувствую, что ты мерзкий.

- Почему я мерзкий?

Он не злится, не расстраивается, и даже не удивляется.

- Потому что ты ведешь себя мерзко. Твое поведение – это мерзко. Мне противно от тебя.

- От чего тебе противно?

- От того, что ты ведешь себя, как урод. Как гребаный мачо. На людях. Перед всеми. Думаешь, ты крут. Крут, если не показываешь любовь.

- Я не показываю любовь?

Я ошибалась. Им не пятнадцать. В пятнадцать не говорят «любовь». Или говорят? Им нет дела ни до кого вокруг – и, очевидно, больше негде об этом поговорить.

- Ты не показываешь любовь.

Она безжалостна и непреклонна. Она говорит с ним тоном начальницы с проштрафившимся подчиненным, или учительницы с набедокурившим учеником.

- Ты шифруешь «нас» перед всеми. Перед друзьями, перед семьей. Твоя бабушка не знала, что мы вместе. Удивилась, зачем я звоню тебе.

Он не отрицает и не возражает.

Урод, покажи мне любовь...

Скоро очередная остановка. Мне кажется, я знаю, где им выходить.

- Твои штаны... – замечает он, - ...чего они сидят на тебе так свободно?

Вот оно – помешавшаяся заботливость. Вот что у него в голосе. Он все в ней подмечает, все замечает и комментирует все.

- Потому что я стройная, - отчеканивает она победоносно. Затем торжествующе, с непоколебимой уверенностью в своей силе и правоте спрашивает:

- Следующий автобус «назад» когда? На нем поеду.

- Через час, - смиренно говорит он, и не думая упрашивать ее, чтобы осталась подольше.

Они выходят: мальчик и девочка, оба в «оверсайзах», он кажется худее нее и лишь немногим выше ростом из-за ее кедов на платформе.

Их черные, блестящие волосы сияют под уличным фонарем. Фонарь живет по-своему, а они – по-своему.

Это жизнь. Это любовь, которую не показывают. Любовь, которую не видят.

***

Покажи любовь.

Они далеко, за тысячи километров – и с тысячу километров между ними. Ей сорок шесть, он на год старше. Она в Алма-Ате, а он в Ташкенте. Они любили в другой жизни, любили, но расстались.

У него с мамой и братом очень успешная фирма-семейный подряд по оформлению декораций на крупномасштабные мероприятия. В Ташкенте их услуги пользуются большим спросом, их хорошо знают и ценят власть имущие.

У нее вокальная студия, она педагог вокала и фортепиано, музыкальный продюсер и руководитель молодежной музыкальной группы. Она талантливая певица, привыкшая выступать. Ее имя известно не только в Алма-Ате – на музыкальных конкурсах в Москве оно звучало нередко, когда ее ученики занимали призовые места. Интервью с ней то и дело транслируют по казахскому телевидению, у нее и ее группы есть каналы и странички на разных ресурсах в Сети. Ее уроки стоят дорого.

Он говорит: «Она мое солнышко. Она все, о чем я мечтал. Она моя радость в жизни».

Она говорит: «Это мой муж. Он у меня хороший».

У них на пальцах кольца. Он говорит ей: «Моя жена». Она – ему: «Мой муж».

У них есть дети, уже взрослые и поднятые на ноги, у нее свои, у него свои – и у обоих замечательные.

Она была одна с детьми и мамой вот уже лет десять, а от него как раз недавно ушла жена - гражданская, а вместе с ней и дети.

Он нашел ее в Сети после стольких лет. Они любили в другой жизни, любили, но расстались.

И вот он нашел ее снова. Сразу признался, сразу услышал ответное признание: любовь возродилась, любовь жива. Он приезжал к ней свататься, у них ведь так положено – и заручился разрешением будущей тещи. А свадьбу они не сыграли, не стали расписываться – лишь надели кольца.

Он позвал ее за собой, она пошла. Закрыла студию, группу расформировала. Оставила детей работать и учиться, учеников, кто захотел, взяла на онлайн-обучение. Рассчитывала, что и в другом городе, в другой стране сумеет реализовать себя.

Не вышло. На новом месте, хоть некогда она там училась, и без нее ярких фигур в шоу-бизнесе оказалось достаточно. Без связей и без знакомств ничего не получалось – не помогло даже имя.

Он приходил домой после работы, но по вечерам вместо долгожданного общения с ней бывал занят принятием заказов от клиентов. Будь у нее все еще ее дело, она бы тоже общалась со своими учениками и их родителями.

Она привыкла сама зарабатывать деньги и сама же, не задумываясь, тратить. Он, хоть и совладелец фирмы, сам ничего не решает, а мать и старший брат, с которыми он живет в одном доме, лишь выделяют ему каждый месяц ту сумму, какую посчитают нужной. Так у них заведено уже много лет, его это устраивает – и совершенно не устраивает ее.