Полет для попаданки

Глава 1

Глава первая.

Россия. Где-то в провинциальном городе N.

Весеннее солнышко пробилось вечерними красноватыми лучами в узкое пространство маленького заднего дворика. Грубо сколоченная скамейка, рядом с которой под навесом приютилась накопившаяся груда пустых коробок и пачки старой документации, которые ждали своего часа на вывоз. Тепло внесло свои коррективы, иначе судьба этой макулатуры была бы уже решена—сгорать им в топке больничной котельной. Но отопительный сезон уже завершен, а мусор копился. Благо хоть медицинские отходы и прочие сюда не сносили, а то моё излюбленное место уединения таковым бы быть перестало. Я откинулась на подозрительно скрипнувшую спинку деревянного уродца и, блаженно зажмурившись, выпустила в теплый майский воздух струю сигаретного дыма.

Да-да, знаю. Мерзкая вредная привычка, а уж врачу и тем более не пристало и всё такое. Но...

– Истомина, вот если бы не знал тебя, то мог бы и подумать, что ты нормальная, – хохотнули над ухом, выводя меня из состояния близкого к дзен.

Я недовольно распахнула глаза и уставилась на Мишеньку. Наш психиатр улыбался на все тридцать два и рассматривал меня с долей профессионального интереса, словно мой злой вид сейчас объяснял ему некую очередную загадку человеческой психологии, которую он непременно использует в своей кандидатской. О последней, кстати, мы все уже слышим не первый год и без толку.

– Анна Сергеевна, не смотри на меня как на врага, я только принес дурную весть, не испепеляй меня взглядом. Пойдем лучше, там такой образчик привезли. И по твоей и по моей части. Но по твоей сначала!

Я обреченно вздохнула и затушила бычок, аккуратно опустив его в колбу, что служила тут пепельницей.

– Что там у нас, – страдальчески поморщилась я, уже предвкушая, что эта смена будет долгой.

– Да, собственно, ничего особо нового. Просто экземпляр колоритный. Суицидничик с алкогольным психозом в анамнезе.

– Так я тут, с какого бока? – я со вздохом поднялась со скамейки и направилась к черному ходу.

– Ты ж понимаешь, всё дело в способе! – загадочно проговорил мой циничный коллега и для эффекта ещё и поднял указательный палец. Почти уснувшее за последние годы любопытство вяло шевельнулось и я всё же поинтересовалась:

– Так в чем пафос момента?

Михаил Андреевич легкой походкой, жизнерадостно мурлыкая под нос песенку Тимура Шаова про врачей:« Подайте, родимцы, простому врачу, чтоб доктор хотя бы напился!», проводил меня до смотровой и жестом конферансье указал мне на пациента.

Да, картинка была бы забавной, если бы не последствия. Оказалось, что гостит нынче в нашей больничке местный любитель крепких напитков и высокоинтеллектуальных бесед на философско-религиозные темы Василий с говорящей фамилией Умельцев. Увы, никем непонятый. И вот после очередного весеннего запоя, наш Вася внезапно и совершенно необоснованно оказался брошенным неблагодарной супругой и к тому же в этот судьбоносный момент, оставленный в растрепанных чувствах ещё и неверными товарищами, и таки да, решился — всё, мол, пора! Но, так как его тонкая душа не приемлела самого факта самоубивства то, как подкованный, с его точки зрения, верующий, он решил сам себя распять. Почему именно так и что в больном мозге происходили за процессы, о том пусть Михаил потом дознаётся и разбирается – понять логику, что этот метод якобы не несет в себе греха, мне не дано! А вот постичь претворение сего дикого плана в жизнь в одиночку, было любопытно.

И в правду, как? Ну, допустим, ноги он себе сам прибил к столбу, хотя и сложно. Левую руку тоже к перекладине как-то умудрился, а вот правую?

Тут уж точно психиатрия, ибо этот некрупный товарищ, что лежал сейчас зафиксированный с отрешенным видом и плохо пах перегаром на весь приемный покой, умудрился сначала вбить в планку штырь, а после долго и целенаправленно насаживал свою руку на него. Спиртное, разумеется, анестезия, но с пробитыми конечностями... Клиника на лицо, однако.

Хорошо, что этого изобретательного идиота быстро обнаружили, и он отделался хоть и значительной, но не критической потерей крови, а также парой раздробленных костей и порванных связок. Жена, кстати, и нашла это счастьице и теперь тихо сидела рядом, глядя нечитаемым взглядом на своё сокровище.

О боги, боги мои... А ведь это только начало сезона. Обмороженные и травмированные от падений на льду уже почти закончились — это Россия, тут и в мае на озерах лед пока лежит, а ночью заморозки в легкую сковывают лужи, чем порой и подлавливают зазевавшихся прохожих. Теперь ждем новую волну от вырвавшихся на природу нетрезвых дачников, допрыгавшихся любителей активного отдыха и, разумеется, «шумахеров» всех возрастов, мастей и обоего пола.

Травма никогда не пустует. А значит и доктору Анне Сергеевне Истоминой, двадцати девяти лет от роду, всегда работа найдется.

Я рассеянно мешала ложкой уже остывший кофе. Вечер уже вступил в свои права. Вторые сутки, Истомина. И на кой я согласилась подежурить за Сан Саныча? Хотя ведь сама знаю, для уговоров меня всегда есть убойный аргумент. Ты ж бессемейная, свободная и не обремененная, так сказать. А ещё и фригидная, как давно шепчутся у тебя за спиной. Конечно, именно такая, какая ещё-то? А то с чего бы, собственно, Беркову отказываю? Ну, ладно бы остальным недокавалерам, а то ведь САМОМУ!

Действительно, местным томно вздыхающим сестричкам и примкнувшим к ним подругам не понять, как это я уже второй месяц огородами пробираюсь от самого завидного мачо нашего захолустья. Откуда им знать, что я в этот забытый богами и властями городок приехала не от хорошей жизни. Нет, никакой душераздирающей истории типа тирана мужа или извращенца любовника с последующей травмой на всю голову. Просто так сложилось, что умненькая девочка Аня, которая к своему горю выросла в детском доме, очень рано лишилась иллюзий по отношению к противоположному полу. Ну, не повезло мне, попадались на моем пути одни имбицилы. Не знаю, может сама притягивала? Хотя, спасибо им, научили уму разуму. Только ещё в институте как-то резко поняла, что принцев не существует, а на меньшее я просто не согласна. Вот да, может и дура, но планка высокая и не дотягивают всякие Берковы до нее, от слова «никак». Мне и без них неплохо, жила же столько лет?