Полёт над городом

Глава 31

В доме, где поселили Лиду и Сашу, жила довольно небольшая семья. Отец семейства, представившийся как Алексей Петрович, его жена Валентина Михаевна — не Михайловна, как она предупредила отдельно, их сын Артур с женой Златой и сыном Кириллом, Кирушкой. У хозяев была ещё одна дочь, старшая, но она давно вышла замуж и жила в семье мужа. А для Артура — молодого человека с редкими тёмными усиками — и его семьи строился дом по соседству. Злата скромненько опускала глазки каждый раз, когда заходила речь о строительстве, но Лиде показалось, что девушка ждёт не дождётся, когда сможет переехать.

Это снова заставило её удивиться: её ровесница — жена и мать, в скором времени хозяйка собственного дома. Пусть построенного на деньги родителей, но всё равно. Лида не представляла, чтобы мама согласилась её отселить... Хотя прежде того — она бы ни за что не выдала её замуж в пятнадцать или четырнадцать лет.

Хотя погодите. Разве замуж не с шестнадцати можно? Как же тогда Злата и её муж поженились?

Этот вопрос она и озвучила на ухо сидящей рядом девушке.

Та с тихой улыбкой покачала головой:

— Мы по цыганским законам. Не по русским.

— То есть на самом деле вы не женаты? — Лида произнесла это громче, чем рассчитывала, и испуганно оглянулась на собравшихся за столом.

— Почему не женаты? Женаты. Цыганские законы важнее. По русским ты можешь развестись и взять другую. По нашим — никогда.

Хм, это не помешало её собственному отцу развестись с матерью, хотя они-то были женаты как раз по российскому законодательству. Или всё дело было в том, что мама — не цыганка? Или в таборе отца были другие правила?

Впрочем, неважно.

Лида недоумевала, почему цыганки помогли ей сегодня. Слышанные страшилки и слухи оживали в памяти. Цыганский гипноз, наркоторговля, воровство и попрошайничество — может, их хотят втянуть во всякие незаконные дела?

Не похоже. Здесь жили богато, и о деньгах ни разу не заговорили. И Лида не слышала, чтобы цыгане торговали людьми, так что с этой точки зрения, наверное, им тоже ничего не грозит. В любом случае, как бы добры пока они ни были, лучше убираться отсюда.

— Почему вы нас приютили? — спросила она у Златы.

— Мы приняли тебя за чаюри. За цыганку, — пояснила Злата, видя, что Лида не понимает. — Но ты ведь русская?

— Не совсем... — стоит ли говорить, что отец был цыганом? Пожалуй, пока что нет.

Она прислушалась к общей беседе. Говорил в основном отец семейства, Алексей Петрович, и обращался он к Саше, чуть свысока, но довольно уважительно.

— У нас особый табор, — он тянул слова, и эта манера речи нагнетала на Лиду сонливость, — мы, конечно, часть цыганского сообщества, но во многом мы существуем совершенно автономно. Давно так повелось. У нас свои старшие, свои законы и свои судии.

— А кто у вас старший? Барон?

— Барон, — хозяин усмехнулся в пышные, чуть тронутые сединой усы, — так говорите только вы, гадже. Мы говорим: «баро» — это слово и означает «старший». Мы уважаем своих старших. Когда ты молод, ты повинуешься, воспитываешь своих детей, женишь их, помогаешь им поставить на ноги внуков, — он кивнул на малыша, который как раз в этот момент горько расплакался. Злата шептала ему что-то на ухо, гладила по спинке, утешая. — И только когда ты прожил жизнь, ты впервые имеешь право говорить.

По лицу Саши пробежала тень. Лида видела, что ему хочется возразить, но он сдержался: наверное, посчитал, что это невежливо по отношению к приютившим их людям.

— В нашем таборе, — Алексей Петрович откинулся на спинку стула, — есть несколько человек, которые при необходимости выполняют функции баро — коммуникации с внешним миром, координация, принятие решений. Разумеется, после совета со всеми мужчинами табора.

«Только мужчинами», — подумала Лида. Но Саша пропустил это мимо ушей и сказал:

— Вы говорите так, будто учились как минимум в вузе.

— А я и учился.

— И всё равно выдаёте своих девушек замуж совсем детьми?

Алексей Петрович пожал плечами:

— Зато у нас нет измен и разводов. Мужчины взрослеют раньше, когда чувствуют ответственность.

— А если брак несчастливый? — вмешалась Лида и смутилась, когда на неё вдруг посмотрели все собравшиеся.

Жена хозяина покачала головой, сам Алексей Петрович снисходительно засмеялся.

— Ну или невеста уже в кого-то влюблена? — такая реакция Лиду немного разозлила. О том, что браки бывают несчастливыми, она знала не понаслышке: её собственные родители развелись, когда ей было четыре года. — Неужели вы заставите её выходить замуж насильно?

— Дети должны слушаться своих родителей, — хозяин смотрел на неё, как на то самое дитя, о котором говорил — неразумное и нуждающееся в указке. — Родителям виднее, с кем их ребёнок будет счастлив.

— Стерпится — слюбится, — поддакнула его жена.

Лида обернулась к Злате, хотела спросить, счастлива ли она? сама ли выбрала своего мужа? Но девушка укачивала сынишку, и на лице её была такая нежная улыбка, что у Лиды не повернулся язык.

— А что если со временем встретишь другого и поймёшь, что это твоя настоящая любовь? — спросила она вместо этого у Алексея Петровича.

— У нас не разводятся, — тот лишь со значением покачал головой.

Бесполезно. Лида вздохнула. Они какие-то непробиваемые.

Тут раздалась короткая музыкальная трель, и Лида завертела головой. То, что это был дверной звонок, она поняла только тогда, когда хозяйка встала с ворчанием:

— Кого это ещё принесло на ночь глядя?