Полосатая туманность

Полосатая туманность

Двигатель сдох. Дюзы выплюнули последние струи огненной смеси и погасли, как газовая конфорка, которую затушили решительным поворотом простой пластмассовой ручки.

Нет, космолет с прицепленным контейнером на несколько тонн, не остановился, но и долететь до пункта назначения уже не мог. Оди, единственный пилот на его борту, сделал единственное, что он посчитал правильным в сложившейся ситуации — спрямил курс, используя еще живые маневровые двигатели и сел за расчеты.

Впереди лежала туманность со смешным названием «Полосатая» и теперь ему требовалось пересечь ее, чтобы вновь продолжить полет, как он летел раньше. Если бы не ее дурная слава, то изначально курс был бы именно таким, но судовладелец посчитал груз слишком ценным, чтобы рисковать им.

Рисковать... Пальцы Оди сжались в кулаки так, что побелели костяшки. А ведь он предупреждал это тучное тело с денежным калькулятором вместо мозгов:

— Сэр, Альбатрос каботажный корабль и не предназначен для дальних полетов. Радиационные экраны отсутствуют, за что нам приходится платить штраф каждой технической инспекции, а оборудование изношено и годится разве что под списание. Это не столь опасно в межпланетных рейсах, потому что всегда можно получить своевременную помощь. Но где гарантия, что каботажник переживет полет через открытый космос?

На смуглом с глазами на выкате лице судовладельца не дрогнул ни один мускул. Только глаза еще больше вылезли из орбит, пугая сверкающими белками. Он пожевал толстыми губами и начал пространную речь про годы компании на рынке перевозок, традиции и высокий рейтинг.

— Имидж компании в наше время — все. Знаешь, на чем он держится? На нерушимости наших обязательств перед заказчиком. А сейчас очень важный контракт поставлен под угрозу. Дальник получил повреждения и вряд ли сможет выползти из дока ближайший месяц. Твой Альбатрос — эта та самая синица в руке... Нет — ласточка, которая выведет нас к свету в сгущающейся над нами мгле!

— Но, сэр, разве может каботажник...

— Век пилотов недолог, дружище! Их вовсю вытесняет искусственный интеллект и автоматика. Но в нашей компании пилотов чтят. Знаешь почему? Потому что они всегда готовы подставить друг другу плечо в беде и выручить, если придется туго. Разве способны на это электронные мозги? Разве есть у них чувство долга, ответственности и переживания за общее дело?

— Дышащее на ладан оборудование...

— Требует списания, это ты хотел сказать? Так мы и сделаем это! Тебе не нужно будет гнать свое старое корыто назад, парень! Ты получишь щедрые премиальные и обратный билет в бизнес-класс, я уже обо всем договорился. Ну так как, дружище, ты еще с нами?

Оди поморщился от нахлынувших воспоминаний.

— Лучше бы ты сейчас был со мной, — произнес он в холодную пустоту космоса и повернулся к радиостанции.

Последнее, что он успел сделать перед входом в туманность — это подать на всех рабочих частотах сигналы бедствия, после чего аппаратура связи сообщила о полном экранировании сигналов и благополучно вышла из строя, не выдержав перегрузки от возвращенных радиоволн.

Оди не унывал. Он пересчитал припасы — продукты, запасы топлива, кислорода, воды и рассчитывал протянуть если не до выхода из туманности, то до прихода помощи. Она обязательна придет. Нет, не за его никчемной жизнью, а за ценным грузом, который был застрахован на немаленькую сумму. Конечно, владелец палец о палец не ударит, рассчитывая на страховку. А вот страховая свои денежки достанет хоть со дна черной дыры.

Что оставалось делать? Только сидеть и считать дни. Запасов продовольствия, если не экономить, было примерно на сто дней. Если ужаться, то можно выкроить еще дней двадцать, а если еще — до пятьдесят, но это при условии, что только есть и спать.

С водой было проще — регенерация могла обеспечить на все двести процентов, поэтому можно было не экономить — смерть от голода должна была наступить раньше. Оди грустно усмехнулся — хоть в чем-то плюс, можно будет накануне печального события принять душ.

— Да что это я? — возмутился он своим мыслям. — Еще три месяца полноценной жизни, а я уже в депрессии.

По своем опыту, он знал, чтобы скоротать время и не сойти с ума от одиночества, нужно работать. И не просто работать, а работать по плану, потому что кто-то должен будет заставлять тебя делать то, что тебе наскучит через несколько дней. И это будешь ты сам, точнее — твое завещание в виде плана, полное веры и надежды, что ты не подведешь сам себя.

Нужно было сделать две вещи — починить связь и найти способ подать сигнал из туманности.

Оди посмотрел на хронометр и переставил метки дня и ночи так, что ночь для него стала длиться двенадцать часов вместо положенных по уставу восьми. Теперь предстояло больше спать, чтобы снизить потребность в еде. После чего скрылся в отделении для отдыха и лег спать, отложив все дела на завтра.

Старая модель каботажника не отличалась изяществом форм и новомодной внутренней отделкой, зато была гораздо просторнее для пилота. Раньше считали, что человеку сложно просидеть месяц, а, может быть, и не один, в весьма ограниченном пространстве, и его делали таким, чтобы перед глазами менялась обстановка — кабина для управления, кают-компания для досуга и приема пищи, спальный отсек, пусть и отгороженный всего лишь скользящей шторой, не говоря уже об отдельной комнате, выделенной под гальюн.

Потом, когда прошли годы полетов, какому-то особо ретивому менеджеру пришла идея увеличить пространство грузового отсека, естественно за счет жилого. А пилот может и за бортом погулять в скафандре, если уж совсем невтерпеж будет. В конце концов, его силой никто не заставляет работать! Концепция «погулять за бортом» так понравилась большому бизнесу, что одно время задумали партию кораблей только с командной рубкой. Но от идеи пришлось отказаться, потому что оказалось, что скафандры после частых «прогулок» накапливают на себе остаточную радиацию, которая может отрицательно повлиять на электронную аппаратуру. Требовались устройства дезактивации, а это такие приличные расходы, которые перекрывали все плюсы выгоды освободившегося пространства. Пришлось отмотать все назад, но, не совсем — часть свободного пространства все же зажилили, сделав вид, что так и былО.