Полуденная роща

ГЛАВА 1

- Слезай с дерева, ненормальная! О боги, пощадите! Спускайся, я тебе говорю! Дура проклятая, порождение сумасшедшей матери, царствие ей небесное! Ну-ка быстро!

- Нет!

- Я тебе дам - “нет”! Будешь мыть свинарники до самой своей смерти, каракатица несчастная! О боги! Надо ж было жениться на демонице, чтобы родить на свет самого дьявола!

- Уйдите все! Не спущусь до завтрашнего дня!

Альвина яростно мотнула головой и прочнее вцепилась в ствол дуба. Ее отец Зот, стоявший у самого дерева и гневно смотревший на нее, в ярости топнул ногой по земле. На их крики уже сбежалась вся деревня - слышалось возбужденное перешептывание и короткие смешки.

Но Альвина не собиралась так просто сдаваться.

- Детонька, - сказал Зот неожиданно ласковым голосом, пытаясь задобрить разбушевавшуюся дочурку, - спускайся с дерева. Подберем тебе платье, будешь самая красивая, ну что тут такого…

- Ни за что! - крикнула Альвина и с такой силой нахмурила брови, что могла бы расколоть орех на переносице.

- Вот как! - вновь закричал отец. - Тогда я тебя больше никогда не возьму в город! Слышишь? Никогда! Будешь сидеть в деревне до гробовой доски, вот что!

Это был удар ниже пояса. Зот часто ездил в город на старой повозке, запряженной старой клячей Федотьей. Он продавал там овощи и мясо, а также всякие разные фигурки из дерева - у Зота золотые руки, об этом вся деревня знает. А сама Альвина с нетерпением ждала каждой поездки в город, ведь там…

Чего там только не было! Огромный замок с каменными стенами, золотые башни Магистрата, мощеные улочки, торговцы из-за моря с бочонками сладких специй, витрины с изумрудами и алмазами, всевозможные ткани, сотканные, казалось, из воды - и это только то, что Альвина успевала разглядывать.

А какие там люди! Богатые купцы в расшитых золотом камзолах, придворные дамы в изумрудных туниках и пурпурных плащах, а если повезет, то можно увидеть благородного рыцаря и его свиту - все на блистательных конях, в кольчугах и латах, с гербом своего рода на нагруднике…

- Ну так что, - прервал воспоминания Альвины ее отец, - будем слазить али нет?

Альвина почувствовала, как ее лицо заливает краска. Она ощущала себя такой обиженной, такой несчастной, что ей было трудно дышать. Нехотя и стараясь ни на кого вокруг не глядеть, она проворно, словно кошка, перескочила с одной ветки на другую, с другой на третью и мягко спрыгнула на землю.

- Да уж, Зот, свезло тебе с девкой, - послышался среди зевак напыщенный голос Мартина. - Жениха ей надо, а то еще немного и начнет глаза царапать.

- И тебе я их выцарапаю первому! - огрызнулась Альвина, глядя на Мартина яростным взглядом.

Тот расхохотался вместе с остальными зеваками.

- От любви не зарекайся, Альвина, а то вдруг не заведешь кавалера в Полуденной роще, ведь еще ни одной бабе это не удалось. Тогда придется выбирать среди своих…

- Придержи махало, Мартин, - сурово сказал Зот. - Пойди выучись, как лапти перевязывать, а потом уж хорохорься на женитьбу.

Несколько мужиков в толпе гулко рассмеялись, и в их гоготе утонуло несколько жеманных женских смешков.

- А уж доколе я ее отец, - добавил Зот, - она сама решать будет, где и за кого замуж-то выходить.

- Так-то оно так, Зот, но традиции деревни надобно уважать, - проворчала старая Бовура. - Она должна сходить в Полуденную рощу, иначе накликаем беду.

Среди односельчан послышался гул одобрения, многие утвердительно закивали головой.

- Верно Бовура говорит, - проблеял тоненьким голоском старик Шарт, лучший рыбак на деревне, - в рощу потребно сходить, а то мало ли что - без урожаю останемся…

- Точно, точно, беду накликаем… - отозвались остальные.

- Ничего мы накликаем, боги с вами, - раздраженно отмахнулся Зот. - Идите-ка работать, разгильдяи, али заняться нечем? А ты, Бовура, вздремнула бы часок на печке, для мозгу полезно. Никто традиций не нарушит, слово даю. Пойдем, Альвина.

И, взяв за руку дочку, Зот потащил ее домой. Та успела кинуть полный злорадного торжества взгляд на лицо Мартина, сконфуженное и покрасневшее, да и других презрением не обделила. Уж отец-то умел поставить на место кого угодно - будь то Мартин, Бовура или все остальные.

Тем не менее, Альвина молчала на протяжении всей дороги домой. Она была обижена на отца и никак не хотела его прощать. Мелькали частоколы, на кольях которых висели то котелки, то веревки, виднелись уютные деревянные домики с соломенными крышами, непринужденно квохтали куры, лаяли собаки… Но Альвина не замечала сельских прелестей. Она была погружена в непримиримую обиду и только изредка кидала хмурые взгляды на отца, который что-то напевал себе под нос.

Скрипнула дверь, и они зашли в свой дом. Бревенчатые стены, старая-престарая печка, две простецкие кровати, стол и три скамейки - вот и все скромное убранство. Отец присел на скамейку, налил себе из крынки кружку молока и жадно отхлебнул. Альвина села на другую скамейку, не глядя на отца, и скрестила руки на груди.

- Ну что ты разбушевалась? - добродушно сказал отец, вытирая рукой молоко с губ. Это была его характерная черта - недавно он кричал на всю деревню, а теперь говорил так, как будто ничего и не было, с присущей ему теплотой. Альвина за это очень любила отца, и порой со странным чувством замечала, что она сама такая же. - Я ж тебя не на каторгу отправляю.