Поместье Уайт

Пролог

1901 год. Англия, Лондон.

Слишком шумно. Невыносимо. Джек сидел на ступеньке лестницы, смотря сверху на то, что происходило в зале для гостей. Его лицо не выражало никаких других эмоций, кроме злости и отвращения. Люди вызвали в нем только презрение и заставляли лишний раз задуматься над смыслом их жалкого и ничтожного существования.

– Джек, Джек спустись, пожалуйста! – Миссис Уайт быстро шла в сторону винтовой лестницы, где сидел, спрятавшись ото всех, её ненаглядный "пупсик."

– Не хочу. – Он смотрел прямо в упор на эту женщину, которую по иронии судьбы называл матерью.
Хотя она никогда не была таковой, потому что постоянно пропадала на светских вечерах и опере, совсем не принимая в его жизни никакого участия. 
Миссис Уайт никогда не проявляла той любви к всему отпрыску, которую обычно проявляют матери, чьи дети любимы и желанны в семье. Женщина вспоминала о существовании сына только на таких вот вечерах, когда гости были у них дома.
– Не смей перечить мне! 
На вид хрупкая, она со всей силы схватила Джека за запястье. Любой другой ребёнок после этого стал бы кричать, забывая о боли. Но он молчал. Молчал, даже когда она с громким звоном ударила его по щеке, взбесившись от его каменного недетского спокойствия. Её глаза бешенно округлились, а дыхание стало настолько громким, что Джеку было неприятно находиться с ней рядом.

– Смотри мне в глаза, ничтожество! 

Ничтожество, ублюдок, скотина – это был далеко не весь список ругательств, которые он слышал от той, кто его родила. Презрение и ненависть – всё, что она испытывала к этому жалкому подобию человека. 

Рождение Джека не было желанным. Много вина и случайная связь, и вот, 9 месяцев спустя, родился этот комок жизни. Взглянув на него в первый раз, она лишь сказала "уберите его и принесите вина". Уже тогда он был ей не нужен.

Джека полностью отдали на попечение нянек, и за все это время он видел мать лишь пару раз и то либо пьющей, либо раздвигающей ноги перед своими любовниками, которые лазили к ней через окно.

– Не хочу. – Его лицо резко исказила зловещая гримаса, глаза наполнились кровью, а губы сложились в оскале. Сердце бешенно билось, норовя выскочить из груди.

- Значит так. - Голос миссис Уайт стал на удивление спокойным, но холодным. Эта ведьма явно собиралась добиться послушания от своего отпрыска. Не отпуская его руку, лишь сильнее сжимая, женщина с нечеловеческой силой резким движением подняла его и, волоча за собой, стала подниматься по лестнице, стуча своими каблуками и громка дыша.

Но уже через пару минут они остановились напротив одной из дверей, коих тут было большое количество. С грохотом отперев большой и скрипящий засов, она толкнула парня в комнату, где кроме матраса на полу и тазика ничего не было. Это место скорее напоминало камеру, чем комнату для ребёнка. 

– А теперь посиди тут и подумай над своим поведением! 
Звук запертой двери стал для Джека облегчением. Наконец-то она от него отстала.
– Дорогая, я слышал шум на лестнице. Что-то случилось? – Уже изрядно подвыпившый, мистер Уайт решил узнать у благоверной супруги об источнике посторонних звуков. 

– Джек вёл себя плохо, и мне пришлось увести его в комнату. 

С леденящем спокойствием эта змея меняла выражение лица, как своих любовников. Тяжело было угадать, чего можно от неё ожидать. Мистер Уайт же был туп, как пробка, чтобы хоть в чем-то заподозрить свою обожаемую жену. А она пользовалась своей привлекательность, вила из него верёвки, без угрызения совести отбирая у того последние деньги, чтобы спустить их все на своих любовников.

– Может, его... ик... наказать? Ик... – Сигара в перемешку с дешёвым вином создавали отвратительный запах. Мистер Уайт уже полностью пропитался этим зловонием и нежное обоняние женщины не могло этого выдержать. 

– Джеймс, иди дыми в другое место! – Её недовольство с новой силой вырвалось, но на этот раз на мужа, который только сидел и ничего не делал, а только вечно курил и пил. А она уже месяц ходит с одной и той же сумочкой.

Поток брани лишь усиливался и с каждой минутой грозился перекрыть оркестр живой музыки. Но резко, в самый пиковый момент, все затихло. Исчез звон бокалов, смех гостей и звуки музыки превратились...
– Почему музыка остановилась? – Резко обернувшись к музыкантам, женщина застыла в шоковом состоянии как и все гости, присутсвовавшие здесь в данный момент. 

– Мамочка, ты так хотела, чтобы я посмотрел на тебя...вот. Я теперь всегда буду смотреть на тебя, – Джек не спеша шёл к ней пересекая комнату. Из пустых глазниц парня шла кровь, капая с подбородка прямо на светлый паркет, оставляя за собой кровавый шлейф из бордовых пятен. В дрожащих руках, выставленных перед собой, он держал два небольших шарика. Белых, как снег, и местами с пятнами в виде зрачка. 

– Я теперь всегда буду приглядывать за тобой... мама... – Его улыбка больше была похожа на ухмылку, а звонкий смех залил всю комнату. 

– Господи, помилуй! – Женщины, находившиеся здесь, попадали в обморок, а мужчины отводили глаза от отвращения. Некоторым стало плохо и ужин, который недавно был с радостью отведан, оказался на платьях милых дам. 

– Ты счастлива? Скажи мне, что ты счастлива! Я ведь сделал то, что ты хотела! 
Последнее, что запомнила женщина, перед тем как упасть в обморок – черные глазницы сына, из которых сочилась кровь..