Помни, любовь — оружие в твоих руках

Люби меня

Listen baby

Your wish is my command

Baby won't you understand

That your wish is my command

What can I do to make my baby understand

Серена осторожно спустилась по занесенной лианами лестнице. Каменные строения, которые раньше служили стенами храма, густо поросли мхом и сорняками. В теневых местах осторожно пробивались ядовитые грибы, набирая силу пурпурного цвета. Место и правда было диковинным, хотя снаружи руины совсем не привлекали внимания путников. Эльфийка огляделась: лучи света, пробивающиеся сквозь бреши порушенных стен, тепло освещали путь в утонувшее святилище безымянного бога.

Астарион, шедший вслед за спутницей, слегка отстал, сосредоточившись на вскрытии сундука, затаившегося в сплетениях плотного виноградника. К несчастью, добыча не стоила сломанной отмычки, всего лишь серебряный кулон с рубином. Тот факт, что пришлось потратить драгоценный инструмент на такую мелочь, слегка злил Астариона, однако мысль о том, что внутри могут оказаться и другие сундуки, приободряла его настрой.

К тому же, ему было приятно оказаться с Сереной наедине. Снова. Такая радость выпадала редким случаем, а от того каждый момент запомнился особенно отчетливо. Миновав лестницу, вампир погрузился в пелену подземного царства. Теплые ощущения, что коснулись серединки груди, немного напугали вампира, и от того робкое чувство наслаждения вдруг погасло. На мгновение Астариону показалось, что он снова может… Безмятежно созерцать и наслаждаться.

Взор его обратился к Серене, что любопытствующие разглядывала стену, пальцем повторяя замысловатые узоры. От ощущения собственных чувств по телу пробежала короткая волна волнительно удовольствия.

— Нашла что-нибудь?

— Неа, — эльфийка дернула плечами и оглянулась через плечо. — Пытаюсь разобрать ритуальные рисунки. Не могу понять, кому здесь поклонялись.

Перешагнув через две небольшие лужи, Астарион примкнул к занятию Серены, встав у нее за спиной. Рисунки и правда необычные, ничего подобного не видел даже двухсотлетний вампир. Хотя… Его несколько сотен лет рабства всё же сказывались на осведомленности.

— Не видел ничего подобного, — задумчиво произнес Астарион и скользнул рукой по холодному, влажному камню. Не теряя мгновений, Серена повторила за вампиром и положила свою ладошку на его. Она услышала, как Астарион усмехнулся и ощутила нежное касание на животе. Он прижал её к себе.

— А я всё гадал, когда же разыграется твой аппетит, — ох, он не будет врать, что не предвкушал этот момент долгожданной близости. Астарион тосковал. Привязанность делала его уязвимее: требовательнее к вниманию, ласкам и теплу. После всего, что им удалось пережить, казалось, что касаться Серены где угодно совершенно нормально, как показывать свои чувства, однако… Для проявления истинных эмоций им требовалось уединение.

— Мне просто хотелось ощутить прохладу твоих пальцев, — развернувшись, девушка закинула руки на шею спутника и сильнее прижалась, требуя тесных объятий. На лице Серены цвела искренняя улыбка: она светилась, словно была частью этого солнечного лоска, просачивающегося сквозь бреши.

— Как думаешь, тот, кому здесь поклонялись, всё ещё здесь?

— Очень сомневаюсь, а к чему ты спрашиваешь?

— Размышляю о том, не покарают ли наши разбойные задницы за осквернение священных мест, — Астарион тихо посмеялся над легкой набожностью Серены, которая вообще веровала и поклонялась несуществующей богине Ноктюрнал.

— Брось, здесь всё осквернили уже до нас. К тому же, мы воры, а не ритуальные фанатики, что пришли нести слово божье, — Серена расхохоталась и выползла из объятий, вернувшись к рюкзаку, в котором лежали факелы.

— Не говори это Шедоухарт. В конце концов, мы все уважаем её выбор служить Шар, — на этот раз от смеха не смог сдержать уже Астарион. — Серена, тебе ли говорить об уважении чужой религии. — Ой, ну перестань, я лишь считаю её выбор неразумным, но принимаю её веру. Посланники Шар воспитали Шедди, разве могло быть иначе? Она нуждалась в любви и заботе и получила её, хотя… Конечно не так, как ожидала.

Вампир замер, совсем не ожидая такой откровенности. По правде, он предполагал, что Серена привычно высмеет глупую тягу вероисповедания, но в этот раз… Эльфийка откинула всё напускное, что в ней было и говорила прямо. Очевидно, девушкам удалось в некотором смысле сблизиться, раз Серена знает такие подробности.

— Ну что, идём? Не хочу возвращаться затемно, хотя тут очень красиво.

Вынырнув из собственных размышлений касательно отношений Шедоухарт и Серены, вампир робко улыбнулся и кивнул в знак согласия. Ему совсем не хотелось забивать голову навязчивыми мыслями, что отчаянно старались посеять зерна сомнения в рассудке.

— Давай подожгу, — вытянув факелы из рук эльфийки, вампир воткнул каждый во влажный песок и произнес огненное заклинание. Застывший воск вспыхнул и языки пламени заплясали в воздухе, осветив пространство вокруг себя. Вытащив светочи из земли, вампир вручил один своей спутнице.

— Зачем ты их взяла? Эльфы же хорошо видят в темноте, — о себе вампир говорить ничего не стал, ему в целом не нужен источник света, чтобы ориентироваться в пространстве. Некоторые навыки отродьев все же… Имели определенное преимущество.

— Не настолько, чтобы спокойно идти в полной темноте и не спотыкаться, — Серена осторожно зашагала вперед, желая поскорее открыть новые локации. Отчего-то ей здесь нравилось: тишина успокаивала разум, а странное чувство подбирающейся эйфории притупило привычную строгость и внимательность.

— Полагаешь, здесь будут помещения, полностью лишенные света?

— Мы не знаем как глубоко уходит храм, — дернув плечами, девчонка шагнула в туннель, что шел за поворотом от места, где они спустились. Факел оказался как нельзя кстати — узкое пространство хранило в себе замурованную тьму, но по ту сторону туннеля виднелись струящиеся лучи солнечного света.