Помойный блюз

Глава 1

Потом было сложно вспомнить, с чего все началось. Да и незачем, честно говоря. Кто же станет рыться в событиях многомесячной давности и устанавливать сложную причинно-следственную связь, когда разумная плесень вот-вот захватит город, топливо для огнеметов чистильщиков пропало, а единственная подающаяся горению жидкость — алкоголь из запасов деда Рулета, когда последний скорее предпочтет скормить все человечество кошмарной постапокалиптической заразе, лишь бы не продавать водку со скидкой?
Если покопаться в старых газетах, поднять выпуски радионовостей и порядком напрячь память, можно решить, что предпосылки все-таки были. Деревенька в самом конце путей опустела таинственнейшим образом, а виноватых так и не нашли. Почтальон клялся, что видел монстра, которого не берут пули. Пятеро человек покончили с собой в одну неделю, и все — после того, как поговорили с заместителем мэра. У берегов Отравки снова стал подниматься ядовитый туман. Детектив Эрерра ворчал, что в чистильщики стали брать всяческих отщепенцев, лишь бы увеличить отряды. Но почтальон был известным треплом и почти спился в свои двадцать с лишним, Отравка — на то и Отравка, что к ней не ходили без респиратора, а Эрерру последний раз видели довольным пару десятков лет назад, когда трава была зеленее, Рулет моложе, а фирменное пиво из «Таракана» меньше походило на мочу.

В целом же вторник, четвертое октября, в Фаэтоне прошел спокойно.

У кого-то.

Наверняка.

Пейжи в тот день ушла с работы пораньше, оставив Мелиссу одну разбираться с клиентами Таракана. Напарница, конечно, была недовольна. Переживет. В конце концов, за последний месяц она опаздывала, прогуливала или просто пинала балду чуть реже, чем вообще позволяло количество рабочих дней.

С воскресенья еще осталось немного мясной запеканки, утром Пейжи наварила куриного бульона, и даже купила несколько карамелек в кондитерской по дороге. Увесистый бумажный пакет, внутри которого глухо звякали завернутые в несколько полотенец кастрюли, нес младший братец Джен.

— Аккуратнее! — возмущалась Пейжи всякий раз, когда пакет скреб о землю.

Джен фыркал, перехватывал ношу поудобнее, но через пять минут та снова чиркала по грязи. А грязи здесь было полно — последние две недели дождь лил, не делая даже небольших перерывов. Особенно глубокие лужи пересекали мостки из досок, кое-где встречались островки-кирпичики, прыгая по которым, можно было частично сохранить обувь сухой. В довершение ко всему, фонари тут не горели — город опять экономил электричество. Поэтому тропинку, вьющуюся среди грязи и мусора, освещали разве что окна домов.

— Что, нельзя было подождать до выходных? — лениво протянул Джен, когда Пейжи опять промахнулась мимо кирпичика и с плеском наступила в лужу. — По свету бы нормально добрались.

Братцу было девятнадцать, он был на полголовы выше Пейжи, пытался отрастить брутальную щетину на лице и вот уже шестой день числился в отряде бравых чистильщиков, но ныл, как ребенок.

— Рихард же сейчас болеет, — огрызнулась Пейжи. — На кой ему твой бульон, когда он выздоровеет?

— Это твой бульон.

— А кто такой этот Рихард? — флегматично поинтересовалась Дженни, рослая темнокожая девица с крутыми дредами, крутой фиолетовой банданой на волосах и — самым крутым! — огнеметом за спиной.

Она состояла в чистильщиках куда дольше, и, видимо, стала Джену кем-то вроде старшего товарища. Пейжи театрально взмахнула руками.

— Зачем ты вообще с нами пошла, если не знаешь, кто такой Рихард?

Дженни непоколебимо пожала плечами.

— Скучно было.

Ссориться дальше Пейжи не стала. Поговорят как-нибудь в следующий раз, когда у Дженни не будет с собой огнемета.

— Это тот рыжий, который в Таракане каждый вечер, — пояснил Джен.

— Ааа!

— Унылый такой.

— И тощий, да?

— Точно! И высокий. На швабру похож.

— И вечно ругается со второй барменшой, как там ее...

— Мелисса. Она его бывшая. Так что он вообще приходит туда только ради нее.

— Аааа! — Дженни понимающе возвела глаза к небу и уточнила: — Так на кой мы к нему идем?

— Потому что сестрица в него втюрилась! — с готовностью разъяснил Джен. — А он заболел и уже три дня не приходит. Пейдж думает, что если покормит его супчиком, то он перестанет быть унылым занудой, влюбится в нее и забудет про свою блондиночку!

— Джен, заткнись! — не выдержала Пейжи.

Дженни снова понимающе кивнула.

— Аааа! Теперь понятно, — помолчав немного, она с сомнением протянула: — А я туда зачем иду?

— Вот и я не понимаю! — пробурчала Пейжи.

Джен захихикал.

Пейжи остановилась, внимательно оглядывая дом, к которому они подошли. Бывать здесь раньше ей не доводилось. Здание выглядело ровно так же, как и остальные дома в этом районе — три этажа, покатая крыша, главный вход с крыльцом, вокруг которого килограммами валяется мусор. Трое парней в грязных майках курят, усевшись на ступени. Вряд ли от них стоило ждать неприятностей — как-никак, Пейжи идет с двумя чистильщиками, и оба они не сняли ни форменные зеленые куртки, ни повязки с рукавов — алые, с изображением языка пламени в черном круге. Не говоря уже про огнемет. Да кто вообще будет связываться с человеком, который даже навестить больного ходит с огнеметом?

— Все, заткнулись! — оповестила она спутников. — Пришли.

— Наконец-то! — буркнул Джен без всякого энтузиазма.

Дженни зевнула.

Втроем они зашли внутрь. Коридор выглядел ровно так, как и полагается — обшарпанный, с окурками в углах и осколками разбитых лампочек на полу. Из-за тонких дверей доносились почти не приглушенные звуки: плач младенца, звон посуды, ругань.