Помощники

Помощники

Помощник Юнги

Бармен, высокий, статный мужчина, натирал стаканы белой салфеткой, периодически наставляя стаканы на тусклый свет, проверяя нет ли пятен на стекле. Его возраст было трудно определить, а при слабом освещении, всегда царившем в этом заведении, и совсем невозможно. Свет лампочки без люстры или абажура более-менее освещал только барную стойку, в углах же помещения было совершенно темно. Стены бара были отделаны грубым деревом тёмных оттенков, неширокая барная стойка выглядела так, будто её наспех сколотили из грубых досок, чтобы было хоть что-то. Столов и стульев не было в принципе.

Однако в баре, тесном помещении с крайне простым убранством, быстро собирались Помощники, заходя в одну-единственную дверь, через которую не проникал свет улицы, даже если она распахивалась настежь. Все они были одинаково одеты в чёрные классические костюмы, белую рубашку и туфли. Лишь у некоторых выделялись наручные часы или перстни на пальцах, к таким относились с осторожностью, а бармен наблюдал за ними ещё пристальнее, хоть и незаметно. Они здоровались друг с другом и отдельно — с барменом, который дружелюбно кивал на все приветствия, и записывали свои имена и время прихода на лист бумаги, подвешенный на бечёвку рядом с барной стойкой. Затем каждый подходил к бару и заказывал воду. Воду полагалось выпить до конца, не отходя от стойки. А затем каждый проделавший своеобразный ритуал выходил из бара, погружаясь в темноту снаружи.

Юнги допивает воду, слушая разговор — очередную байку из жизни Помощников — своих соседей, с благодарностью кивает бармену:

— Спасибо, Намджун! — тот махнул рукой в знак прощания и ещё долго смотрел ему вслед, не скрывая загадочную улыбку.

Открывает дверь и выходит в темноту. Его привычно закружило и спиралью спустило вниз. На Землю. Здесь главное — расслабиться, иначе кружение будет долгим и мало приятным, а спуск — грубым.

— Брр, холодно, — поёжился Юнги.

Странно, время уже позднее, — он взглянул в правый нижний угол своих глаз, где отображалось местное время, и взмахом ресниц убрал встроенные часы, чтобы не мешали обзору, — а перед ним на лавочке сидит одинокая девушка, уже явно замёрзшая, на ней тонкое пальто не по сезону, неширокий шарф, призванный защищать от холода и голову, и шею, но плохо с этим справляющийся, в карманах — руки, уже похолодевшие от мороза без перчаток.

Юнги спустился на Землю помочь этой девушке. Но ожидал увидеть её спящей, ведь ночью спят. Хоть и время сейчас особенное — Зимнее Солнцестояние, одна из самых сильных точек года, когда границы миров тонки, а самые потаенные мысли и желания звучат громко. Но люди перестали считать это время чем-то особенным, перестали праздновать, заменив на выдуманные Новый год и Рождество.

Девушка тихо подрагивала, стеклянными глазами уставившись в одну точку. Совсем недавно из этих глаз сыпались горькие слёзы обиды, разочарования, отчаяния. Ей было не до праздников, истинных или придуманных. Её охватила одна большая печаль.

— Эх, да ты сама ещё малышка, — тихо прошептал Юнги, подошёл к девушке и невесомо провёл по её спине.

Девушке стало теплее, но она этого не заметила.

Юнги присел перед ней на корточки и легонько провёл большими пальцами по щекам, стирая дорожки ещё не высохших слёз. Он знал и всё видел.

К сожалению, зло в этом мире встречается часто. И девушка не смогла противостоять ему. В её голове крутились совсем не светлые мысли, от них становилось холоднее. Ещё мутное, но постепенно набирающее ясные очертания и уверенности, в голове созревало решение.

Юнги подул в лицо девушке, продолжая внимательно разглядывать миловидные черты. Ход мыслей девушки начал меняться, и вот её губы тронула слабая улыбка. Она представила на своих руках малыша в мягких пелёночках, который смотрит на неё внимательным, взрослым взглядом и улыбается, пускает пузырящиеся слюни и издаёт милейшее «агу». Улыбка девушки стала шире, и она встрепенулась, оторвала свои глаза от одной точки и посмотрела вокруг. Она и не заметила, что сидит в парке на лавочке, ночью, почти в темноте.

— Вам нельзя мёрзнуть, — Юнги дотронулся до её плеч.

Девушка размяла плечи, поводя ими несколько раз вперёд-назад, и как будто стало теплее. Она посмотрела в сторону места, откуда пришла. И почему-то сейчас всё кажется не таким уж страшным и безнадёжным.

— У тебя будет замечательный мальчик, — произнёс Юнги, тут же скривив недовольное лицо, он проболтался, пол ребёнка можно было и не говорить.

— Мальчик, — тихо произнесла девушка, которая внезапно осознала, что внутри неё зарождается новая жизнь. Рука сама легка на живот поверх пальто. — Мальчик, — повторила она, улыбаясь уголками глаз.

— Я назову тебя Юнги, — наглаживая живот, решила она.

Глаза Юнги расширились от удивления, своё имя он точно не упоминал.

— И надеюсь, твой дедушка разрешит дать тебе нашу фамилию. Ты будешь Мин Юнги, — девушка хихикнула, как будто и не было никакой печали всего пару минут назад. — Ты знаешь, — задумалась она, — твоя мама пишет музыку и даже сочиняет стихи, — ещё смешок, — получается не весть как, но учителя хвалят мои сочинения. А ещё я пишу картины, тут мне и самой нравится, у меня хорошо получается, — девушка не прячет радостную улыбку. — С такой мамой ты просто обязан быть талантливым и одарённым. Ты напишешь самую прекрасную музыку в мире и самые красивые картины… Да, Юнги-я?

Юнги смотрел на девушку радостно, не сдерживая умиления.

— Ладно, милашки, пойдём домой, — он махнул рукой.

— А сейчас мы пойдём домой и познакомимся с твоими дедушкой и бабушкой как положено, а не как в прошлый раз, — девушка была уверена, что в этот раз всё пройдёт замечательно.