Попадалово

Попадалово

Попадалово

«Откуда он взялся? Что делать? Как быть?..» - беспорядочно закружились вопросы.

Картина маслом: я где-то посреди леса, на хлипком суку небольшого клёна, а под моим деревом, недовольно похрюкивая, роет землю здоровенный кабан, килограмм так на двести.

- Стоп! Успокойся! Без паники! - твержу себе снова и снова.

Какое там!.. Дыхание, после нехилого такого забега по пересечённой местности, может статься, и с олимпийским рекордом, вроде как выровнялось, однако ручки трясутся, колотит совсем не по-детски.

Неожиданно поросёнок, прекратив попытки подкопа, потрусил к центру поляны, где широко раскинул ветви гигантский красавец дуб.

«Ба! Да это подранок!» - на ляжке кровавая корка.

«Похоже, какой-то охотник, а в этих лесах их достаточно много, зафигарил дробью ему точнёхонько в задницу. Интересно, на что тот надеялся?.. Может быть защищался?.. Нет, в задницу же!.. Впрочем, не важно, кабан не на шутку рассержен, а при каких обстоятельствах - дело десятое…»

Пока я так рассуждал, вепрь отошёл шагов где-то на сорок, аж сердце ёкнуло: «Уф!.. уходит скотина».

Увы! Миновав ещё пару метров, он развернулся и как трактор, постепенно разгоняясь, попёр на мой чахленький клён. Стиснув в объятиях тоненький ствол, я инстинктивно зажмурился...

- Хрясть... - мотнуло так знатненько, но о чудо - веточка выдержала.

«Надо перебираться повыше… - глянув вверх, трезво оценил перспективу, - следующий сучок не достать, тот весьма высоко, за ствол, в принципе, зацепиться и негде, а как обезьяна я не умею, так что не вариант».

До земли метра два с половиной - не так уж и плохо, единственно - веточка для девяноста килограмм, мягко сказать, тонковата, вывод: «Кушать надо было поменьше».

Тем временем кабан, помотав дурной башкой с не детскими такими клыками сантиметров по двадцать - двадцать пять, решил манёвр повторить.

«Что будет - то будет, вероятно - судьба, - смирившись, я немного расслабился. - А может хряк после парочки повторений своего упражнения тупо сдохнет. Ну, или получит сотрясение мозга и обо всём позабудет. Зачем я ему?..»

Удар - насест мой предательски хрустнул. Услышав треск, эта зараза задорненько побежал на позицию для очередного захода.

«Буду драться, других вариантов не наблюдаю», - нежданно пришла здравая мысль.

Надо заметить: я никогда не был ни боевиком, ни драчуном, ни даже хулиганом, так что внезапно возникшая решительность для меня не совсем адекватна, скорее - наоборот.

Сильней приобняв тоненький ствол, освободил одну руку и нервно зашарил в поисках ножен:

Старинный у меня нож: немного расширяющееся к гарде кованое лезвие длиной двадцати сантиметров и удобная рукоять с медным набалдашником. Я его в деревне, ещё по отрочеству, прямо в огороде нашёл. По внешнему виду клинок старый, а состояние словно у нового - ни ржавчины, ни потёртостей, с тех пор его в лес да на рыбалку беру постоянно - вдруг пригодится.

- Хрясть... - на этот раз сучок всё же не выдержал: «Очень печально».

Тут представляете, увидев со стороны эту картину, я заржал - прямо как конь:

Тихая лесная полянка, солнышко, бабье лето, золотая листва медленно падала, кружась, со злополучного клёна и я, такой раскрасавчик, в новеньком камуфляже, обхватив ствол руками, зажав ногами, неспешно скользил в объятия злобного вепря. Красота... смех, да и только!

Борясь с гравитацией и наблюдая, как соперник занимает позицию для очередного разбега, я вдруг почувствовал такое спокойствие и равнодушие к дальнейшей судьбе, что даже как-то припух: «Ни фига себе!.. Оказывается я хладнокровный монстр! Спустя минуту увижу старуху с косой, а мне ни тепло и ни холодно - параллельно, от слова - вообще…»

Скольжение усилилось: «При очередном толчке буду прыгать».

Спустя десяток секунд, не дождавшись удара клыками по дереву я, как в замедленной съёмке, грохнулся на жёсткую щетину поросячьей спины.

Кабанчик присел, вес-то не детский ещё и в падении, единственно приземлился я не очень удачно: обхватил руками, сжал ногами, почти так, как недавно злополучное дерево, однако задом, так сказать, наперёд. Под аккомпанемент поросячьего визга перед глазами задорно болтался смешной куцый хвостик…

Снова заржал, представив эту картину: «Нервы ни к чёрту...»

Нож всё же всадил по самую рукоять, только вот получилось что в филейную часть, а там, как мне известно, никаких жизненно важных органов то и нет: «Суровый облом!»

Могучий рывок…

Я, девяностокилограммовой пушинкой, улетаю метров на пять, оставляя клинок в многострадальном кабаньем седалище.

Мгновение...

- Ой! Как больно-то!.. - Проносясь мимо и не задев клыками, вепрь пару раз на меня наступает.

- Зараза... похоже - ребро сломал… гад!..

Каким образом умудряюсь в такой суматохе вынуть из хряка оружие, вообще, не понятно.

Испачканный кабаньей кровью сижу на заднице и, сжимая в обеих руках липкий ножичек, морально готовлюсь к последней атаке.

- Хрясть... - звук, словно по дереву, только намного, намного больней.

- Ой! Ой!.. По сломанному ребру... собака!..

Одновременно с приступом боли, неким чудом умудряюсь всадить клинок врагу прямо в шею.

«Странное состояние, - пытаюсь анализировать, - Не очень и больно…» - грудь разворочена, кровь толчками напитывает куртку, кабан, булькая разрезанным горлом, бьётся в предсмертных конвульсиях, по лазурному небу неспешно плывут облака, в ушах белый шум, в глазах кровавые зайчики, на душе безмятежность…

Последняя мысль проносится сквозь вату сознания: «Ну, я и герой! Завалил экого монстра!..» Всеобъемлющий мрак накрывает ледяной волной и приходит тьма...