Попаданка в Академии драконов

Глава 8

Наверное, лучше бежать сразу в больничное крыло. Взываю к кристаллу академии, он подсказывает маршрут, я сворачиваю на соседнюю аллею, бегу, но тут понимаю, что быстрее вернуться в тот корпус, где были занятия, и уже там просить о помощи, ведь учителя телепортируются по территории академии.

Пробегаю назад, снова выскакиваю на нужную аллею. От спешки подол выскальзывает из рук, охватывает ноги. Я едва успеваю остановиться, чтобы не упасть.

Отдышавшись и подхватив подол ослабевшими от волнения пальцами, припускаю к виднеющемуся впереди зданию. Подскакиваю к крыльцу, с которого ко мне торопливо спускаются охранники.

– Студентка Валерия Белкина, следуйте за нами.

– Там, – машу рукой за спину. – Там… Вильгетта, ей нужна помощь…

Охранники встают по бокам от меня, правый продолжает:

– Студентка Вильгетта Кафран доставлена в больничный корпус. Следуйте за нами. Иначе мы применим силу.

– Что?.. – В груди холодеет: неужели меня задерживают из-за этого? – Я не виновата… За что?

Подхватив под руки, охранники тянут меня прочь от центрального корпуса. На крыльцо выходят весело переговаривающиеся студенты и умолкают, во все глаза пялятся на нас.

Охранник добавляет масло в огонь, сообщая:

– Вы обвиняетесь в нанесении тяжёлой травмы студентке академии.

Студенты снова перешёптываются. От растерянности я даже не сопротивляюсь, только восклицаю:

– Я не нападала! Она сама…

Охранник грубо прерывает:

– Объясняться будете перед господином Фабиусом. Наше дело только вас к нему доставить.

– А почему к Фабиусу? – Быстро перебираю ногами, стараясь подстроиться под быстрый шаг конвоиров. – Он же просто кладовщик, при чём тут он?

– Господин Фабиус заведует хозяйством академии, и в отсутствии уважаемого ректора Дегона и профессора Эзалона именно господин Фабиус отвечает за порядок в академии и решает административные вопросы.

Сердцем чую – попала. Этот карлик с первой встречи меня невзлюбил и наверняка попытается отыграться за заступничество Эзалона.

Оглядываю сначала одного, потом другого охранника: суровые, неприступные. От таких не сбежишь, да и некуда.

Они быстро доставляют меня к приземистому мрачному зданию склада, только к двери подводят не к той, через которую я раньше проходила, а к соседней.

Правый охранник отворяет дверь, левый подталкивает меня в тускло освещённый серый кабинет. Сидящий за столом напротив двери Фабиус расплывается в злой улыбке.

Дверь захлопывается со звуком сработавшего капкана.

Приплыли.

– Неместная пришла. – Соскользнув с высокого стула, Фабиус проходит к стеллажу с банками и коробками.

Над стеллажом, озарённый светом единственного маленького окошка, висит рогатый череп.

Довольно оглядев содержимое полки на уровне груди, Фабиус берёт одну из банок и со смачным «ЧПОК!» открывает.

В нос ударяет вонь плесени и брожения.

– Мой новый освежитель воздуха, – елейно сообщает Фабиус. – Надеюсь, оценишь.

Оценила. Правда оценила, вон, едва рвотные позывы сдерживаю. Это не освежитель, это овонизатор какой-то.

Фабиус с деланным сожалением ставит банку на место.

– Похоже, не сможешь оценить. Какая жалость. – Он запрыгивает на стул и, сцепив крючковатые пальцы над пергаментом, пристально меня разглядывает. – Так и знал, что тебе не место в академии драконов.

– Я не сделала ничего предосудительного.

– Не ври! – аж подпрыгивает Фабиус. – Ингар всё видел! И уважаемая Вильгетта подтвердила, что ты напала на неё и сломала ей обе руки.

Да они с ума сошли? Или сговорились? Но когда, как успели-то?

– Это ложь. Я не…

– Отчислить я тебя не могу, к сожалению, – цедит Фабиус. – Но накажу так, чтобы больше неповадно было.

– Я не виновата, – тоже цежу я, стискивая кулаки. – Она напала на меня, я её пальцем не трогала, она сама упала.

С каждым моим словом лицо Фабиуса краснеет сильнее, кожа покрывается корками, глаза наливаются кровью. И голос его клокочет от гнева:

– Валерия Белкина! Весь семестр пятьдесят процентов средств на твоё содержание будут удерживаться в пользу пострадавшей Вильгетты Кофран.

– Это нечестно!

– Нечестно нападать и бить в спину!

– Но…

– Скажи спасибо, что более пятидесяти процентов содержания списать нельзя. – Фабиус умолкает. Губы его презрительно дёргаются.