Попаданка в Академию стихий. Лед и пламя

Глава 1

Ночь накрыла город, как тёплый, но душный плед, пропитанный ароматами выхлопных газов, мокрого асфальта и, кажется, бесконечной усталости.

Я сидела в раздолбанной маршрутке, которая дребезжала на каждой выбоине, и смотрела в мутное окно. Луна равнодушно скользила по крышам домов, а я думала, как бы не уснуть прямо здесь и не проехать свою остановку.

Впереди была ещё одна ночная смена.

Телефон в кармане внезапно завибрировал, и я дёрнулась так, что чуть не выронила сумку. На экране высветилось знакомое имя — Вера Сергеевна, хозяйка квартиры, которую мне «посчастливилось» снимать…

Уже по звонкам этой женщины я могла определить уровень её настроения: если два звонка подряд — значит, проблема. Если три — катастрофа. Сегодня было пять… Я успешно игнорировала их весь день, но сейчас учёба уже закончилась, и я явно не смогла бы оправдаться, почему не беру трубку.

Скрепя сердце, я ответила.

— Да, Вера Сергеевна? — устало пробормотала я, стараясь не показывать раздражение.

— Алиса! — её голос пронзил мою голову как ржавый гвоздь. — Я тут прикинула свои расходы, и мне срочно нужны деньги за квартиру. Завтра утром, без задержек!

— Но я же всегда плачу вовремя… Дата оплаты на следующей неделе, — начала я, но меня грубо перебили.

— Ты не слышишь, что я сказала? Завтра! У меня свои обстоятельства! Или тебе, может, нужно напомнить, кто из нас хозяйка? Я очень быстро могу найти других жильцов! — её голос поднялся на октаву выше, и я почувствовала, как во мне поднимается волна злости.

— У меня сегодня ночная смена, — сказала я сквозь зубы. — Могу перевести вечером, когда получу деньги.

— Нет, вечером не годится! — отрезала она. — Утром, Алиса, утром! И без отговорок! Иначе ищи себе другой угол!

Она бросила трубку, а я осталась сидеть с застывшим в груди комком.

Слов не было. Не было сил даже злиться.

Казалось, что эта женщина — маленькая, сухонькая, со взглядом коршуна — только и жила для того, чтобы изводить меня. Но что я могла сделать? Денег на новую квартиру не было, а чтобы оплатить эту мне банально не хватало денег…

Точнее, те деньги, которые я заработаю сегодня, должны были дать мне возможность хоть как-то питаться, но, видимо, не судьба…

Телефон снова завибрировал, но я не стала отвечать. Вместо этого я убрала его в сумку и сжала ручки до белых костяшек. Хотелось кричать, но единственный звук, который я издала, больше напоминал придушенное рычание.

Были бы живы родители…

Родители…

Я всегда ненавидела это слово. Оно для меня звучало чуждо, как нечто из чужой жизни. Их не стало, когда мне было пять. Я толком их и не помню.

Детский дом научил не ныть, держаться и пробиваться. А потом началась взрослая жизнь, которая оказалась ещё хуже. Учёба в институте на очно-заочном, работа санитаркой в больнице утром, официанткой днём и подработки вроде этой ночью.

Слишком многое держалось на моих плечах, и всё это давило, не оставляя шанса выдохнуть. Я хотела большего, мечтала о другой жизни, но реальность была суровой и неумолимой. От недосыпа болела голова, от усталости — всё тело. Иногда казалось, что я существую на чистом упрямстве.

Когда я приехала на место, ночной воздух оказался неожиданно холодным.

Дом престарелых встретил меня своим неизменным видом: облупившаяся краска на стенах, тусклый свет уличного фонаря и запах старых вещей, который ощущался даже снаружи. Здесь я работала уже третий месяц, совмещая основную работу с временными подработками. Сегодня мне предложили разобрать архив в подвале — куча пыльных картонных коробок и карточек пациентов, которые, конечно же, никому не нужны.

Спускаясь по скрипучей лестнице, я сразу почувствовала сырость. Архив был похож на огромный лабиринт, только вместо стен — стеллажи, которые давно пора было выбросить. Я включила фонарь на телефоне и зажгла тусклую настольную лампу. Её света едва хватало, чтобы осветить ближайший стол.

— Алиса, ты справишься... Когда-нибудь это закончится, — сказала я себе, как будто это могло помочь.

Я начала разбирать старые карточки. Имя, диагноз, дата поступления. Всё это больше походило на хроники из прошлого века. Чем дальше я копалась, тем больше росло раздражение.

Сколько раз я задавала себе вопрос, почему моя жизнь оказалась именно такой? Почему одни люди живут нормально, а я только выживаю?

Телефон снова зазвонил. Это была опять Вера Сергеевна. Я ответила не выдержав.

— Что вам ещё нужно? — выпалила я.

— Тон поубавь, девочка! Опрометчиво хамить той, кто может вышвырнуть тебя на улицу! — раздалось в ответ.

— А вы не считаете, что можно хотя бы чуть-чуть уважать тех, кто вам платит? Или вы привыкли унижать всех подряд? — мои руки тряслись, голос срывался.

— Не смей так говорить со мной! — её крик заполнил комнату, как гул, который отражается от стен.

Я бросила телефон на стол, и в тот же миг из груди вырвался крик. Кажется, это была последняя капля…

Накопившаяся злость вышла наружу: я схватила коробку с карточками и швырнула её на пол. Бумаги разлетелись по полу, а я упёрлась руками в стол, пытаясь справиться с дыханием. Сердце колотилось так, будто готовилось выпрыгнуть из груди.

И тут я заметила дым.

Сначала это был слабый запах гари, который я приняла за игру воображения. Но потом он стал сильнее. Я повернулась и увидела, как в углу слева начал подниматься лёгкий дымок. Огонь вспыхнул неожиданно быстро, словно ждал моего гнева, чтобы разгореться.

— Нет-нет-нет, только не это! — закричала я, но голос утонул в тишине.

Пламя охватило старые бумаги, стеллажи вспыхнули один за другим, как спички. Огонь вёл себя странно, он двигался слишком быстро, словно им управляли.

Не то чтобы я была специалистом по возгораниям, но такой быстрой реакции я ни разу не видела…

Дёрнулась было к выходу, плюнув на всё, но огонь уже окружил меня.

Дверь в подвал оказалась заперта… Заело, что ли?