Попала! Ошибка истинного

Глава 1

Иштван

Я стоял и оцепенело смотрел на письмо в своих руках. Перечитывал каждую строчку по несколько раз, отказываясь верить в то, что видел перед собой.

«Прости, я не могу оставаться в Академии. Не хочу больше тебя видеть после того, что ты сделал. Не ищи меня. Прощай. Василиса.»

Рука сама сжалась, остервенело скомкала лист бумаги и швырнула его на пол.

Какого демона?!

Я тяжело дышал, чувствуя, как разум заливает непроглядная тьма. Почему она это написала? Что случилось? Неужели тот поцелуй отпугнул её?

В голове просто не укладывалось произошедшее. Хотя… В памяти ярко вспыхнуло воспоминание: Василиса отстраняется от меня, в её глазах мелькает ужас, и она стремительно выбегает из моего кабинета.

Но была одна вещь, мешающая мне поверить в написанное.

Тамара. Василисина мама. Василиса отчаянно цеплялась за возможность остаться в Академии, потому что это был её единственный шанс найти маму. И что, она вот так вот одним махом всё бросила? Не верю.

Я опустился на колено и поднял скомканное письмо. Разгладил его и ещё раз окинул взглядом написанные строки. Резко встал и сунул в карман камзола.

Мой взгляд заметался по помещению, как бешеный волк. Я ничуть не удивился, заметив зеленовато-белые отсветы на стенах: это были отблески пламени, полыхающего в моих глазах.

Как, мелькнуло в голове, как она могла исчезнуть из дормиториев ночью? Двери тут запираются на ночь на ключ. В окно вылезти?

Я кинул взгляд на окно и увидел массивные решётки с внешней стороны. Непохоже, что его недавно открывали.

Если не дверь и не окно, остаётся только один способ сбежать.

Я глубоко вздохнул, поднял ладони и просканировал магический фон.

Ничего. Да что здесь произошло?

За моей спиной послышалось шуршание. Я резко развернулся, но это была всё та же соседка Василисы. При виде меня она завернулась в одеяло ещё больше.

– Как вас зовут, напомните, пожалуйста? – стараясь говорить как можно мягче и никак не выдавать охватившую меня ярость, спросил я.

– Эстер, – пролепетала она, – Эстер Стирран.

– Вы позволите, Стирран-тар?

Я подошёл к ней и склонился над её кроватью, поднеся светящийся пульсар прямо к её глазам. Ничего. Белки белые.

– Прошу прощения, – негромко сказал я, отходя от неё, – меры предосторожности. Вы видели, что случилось совсем недавно, Стирран-тар?

– Я… – девушка во все глаза смотрела на меня. Потрясённо вздохнула и очень тихо пробормотала:

– Я спала… выпила воды и крепко уснула. Ничего не заметила.

– РАССПРОСИ ЕЁ КАК СЛЕДУЕТ, АЛДЕРИАН! – услышал я рёв Призрака, своего дракона, – ОНА ТОЧНО ЧТО-ТО ЗНАЕТ!

– Стирран-тар, – по-прежнему учтиво обратился я к девушке, изо всех сил сдерживая полыхающее внутри драконье пламя, – может быть, вы всё-таки что-то видели или слышали? Попробуйте вспомнить. Я не тороплю вас, пока сам всё осмотрю.

Эстер лихорадочно закивала и нырнула под одеяло с головой.

Я порывисто прошёлся взад-вперёд по спальне девушек. Хотелось рычать, разнести всё вокруг! Но больше всего хотелось немедленно перекинуться драконом и броситься за Василисой. От осознания того, что совсем недавно она была рядом, я обнимал её, а потом она исчезла, поднималась, клокоча, неукротимая бешеная ярость.

Истинная или нет – в этот момент мне было всё равно. Всё затмевала мысль о том, что подобное уже было в моей жизни.

Только вот тогда чувства были намного менее острые. И не было давящего ощущения пустоты, будто от меня отсекли часть.

Стоп.

Я резко остановился.

Ну, конечно же. Амулет-маячок! Тот самый, который я надел на Василису. Как я мог забыть о нём?

Сунул руку за пазуху, вытащил вторую половину амулета. Эти две половинки были связаны особым заклятием, и при помощи одного всегда можно было найти первый.

Я медленно выдохнул и стиснул амулет в ладони. Прикрыл глаза, сосредотачиваясь.

– Вспомнила! – вдруг ворвался в мои мысли голос Эстер, – я кое-что видела!

В то же самое мгновение пришёл отклик от моего амулета, и я почувствовал, как пальцы заледенели.

Амулет Василисы молчал. А это могло значить одно из двух. Либо она исчезла из этого мира…

Либо…

Призрак взревел, как раненый зверь, и моё сердце едва не разорвалось в клочья.

Либо её больше нет.