Попалась птичка

Темное помещение, медленно качающаяся лампочка, неудобная поза. Горло пересохло, голова кружится, словно после крепкого алкоголя. «Где я?» — этот вопрос не самое важное сейчас. Пытаюсь осмотреться, сижу на стуле, руки за спиной, связаны веревкой. В коротком чёрном платье и туфлях. Вспоминаю, как сюда попала. Клуб, громкая музыка, напитки, мужчина рядом, предложил коктейль. Я пришла с другой целью — узнать, что Одинцову нужно в нашей фирме. Опасность была ясна, но не увидела его вначале, расслабилась. И вот теперь я здесь. Шум открывающейся двери отвлекает меня от мыслей. Я не одна тут. На пороге еще одна фигура, тень падает на стену. Медленно приближается, лицо все еще в тени. Но запах его парфюма доносится до меня. Это был Одинцов лично.

— О, Саша, как ты могла?! — щелкает языком Воронцов, — Ты же так настаивала на свободе, а я дал тебе её, а вот и ты уже в моем клубе.

Ну, что я могу сказать? Я помню все условия свободы. Не попадать под его влияние ни при каких обстоятельствах. Но не я пришла заключать контракт, в компанию на которую работаю. Я просто смотрю на обувь и пол, сжимая пальцы в кулак. Игорь приближается, касается моего подбородка, заставляя меня смотреть ему в глаза. Сначала я моргаю от яркого света лампочки, но затем я вижу глаза самого дьявола, который завлечет меня в бездну похоти.

— Ты все такая же, — его ухмылка становится еще более зловещей.

— Зачем я здесь?

— Для моего удовольствия, красавица, — он отпускает меня и уходит, раздается шорох.

Он подходит ко мне с ножницами, разрезая моё платье от подола до груди. А это было одно из моих любимых платьев.

— Ты доволен? — я отвечаю ему с горечью.

— Не совсем, но у нас еще впереди, — он отходит на шаг, развязывает мои руки и поднимает меня со стула, чтобы я не упала.

Остатки платья падают к ногам. Он прижимает меня к себе, и я чувствую всю его похоть. Игорь медленно ведет руками по моей талии, к груди, бедрам, снимая мои трусики. Его руки грубо и больно исследуют мою промежность. Его губы ласкают мою шею, ушко. Рука поднимается вверх по спине, захватывая за волосы и тянет меня к себе. В этот момент я понимаю, что моя свобода была всего лишь иллюзией. Я попала в ловушку, из которой нет выхода. Одинцов обладает мной, как куклой на веревочке, и я бессильна.

— Врать плохо, тебя этому не учили, — шепчет он мне на ухо, унося последние остатки разума.

— Учили, — отвечаю первое что пришло в голову.

Разворачивает меня лицом к себе, давит на плечи, заставляя опуститься на колени. Смотрю на него снизу вверх, осознавая, что ничего не изменилось за этот год, и я снова у его ног.

Мое собственное тело выдало меня с потрохами.

— Ну же, неужели забыла, — ухмылка на его лице, которую я хочу стереть, — Поменьше злости, побольше действий, — Хватает меня за волосы, притягивает к себе.

Я понимаю, что упрямство не поможет, он всегда владеет мной. Расстегивая его ремень, ширинку, опускаю его белье. Обхватываю его член губами, чувствуя соленый привкус. Мой язык скользит по его плоти, вызывая довольное сопение у Одинцова. Он все еще держит меня за затылок, кожа слегка болит. Медленно опускаюсь по его члену, ощущая каждый дюйм. Мой язык прижимается к нему, скользит по нему. Сжимаю губы, прижимая член к небу, чувствуя его у гортани. Сглатываю и снова двигаюсь наверх, и так меняя темп скольжения, и глубину. Я веду игру не долго, Одинцов берет инициативу в свои руки, направляя мой затылок, и задавая ритм. Я же расслабляю скулы и позволяю ему двигаться. Иногда он удерживает меня в самой нижней точке, пока я не начну задыхаться. Отпускает и я глотаю воздух, оседая на пол.

— Ну что вспомнила? — опускается на корточки, смотрит в глаза, я лишь киваю, — тогда продолжим, рывком поднимает на ноги, толкая к стулу.

— Локтями на сидушку, задницу вперед, — приказал Одинцов, не предполагая отказа, идти на попятную глупо.

Как только я выполняю ее требование, на ягодицы обрушивается хлесткий удар ремня. Вздрагиваю, стискивая зубы. Но Одинцову мало.

— Считай, — громко, четко.

— Один, — еле слышно, упираясь головой в подушку, закрывая глаза от стыда, который постепенно заполняет мой мозг. Удар чуть более сильный, чем прежде.

— Прости, что ты сказала, я не услышал, — издевается Одинцов, сознательно обозначая наши роли.

На пятом ударе я перестала вздрагивать, лишь ощущая прилив возбуждения внизу живота, который нарастал с каждым ударом ремня. Досчитав до десяти, ремень падает на пол. Ноги дрожат, тело едва подчиняется, руки Одинцова берут за бедра и рывком на себя, момент и член входит в меня. Оглушительный стон срывается с губ, и желание трения, которое унесет в удовольствие. Фрикции быстрые, жесткие. Тянет за волосы к себе, исследует тело, щипает и оттягивает соски, целует спину. Я же теряю связь с реальностью. Лишь желая больше, жестче, быстрее. Каждый мой стон и движение бедрами навстречу тому подтверждение.

— Голодная сучка, да? — нахальный тон, он знает что победил, тянет за волосы.

— Да, — кричу на выдохе.

Шлепок по заднице и замирает, отходит. Я же опускаюсь на колени. Дыхание сбивчивое, мысли расплываются. Я только что собственноручно по своей воле отдалась Одинцову.

Игорь садится на стул и наблюдает за мной. Его взгляд одновременно заводит и бесит. Чертов сукин сын. Я ненавижу его. Он уничтожит все что я так долго строила без него. Сломает, извратит, надругается. Хотя я тоже хороша. Отдалась ему по щелчку, как голодная кошка за ложку сметаны. Мерзко от себя самой.

— Ну что муки совести окончены? — иронично спрашивает.

— Пошел ты Одинцов, — рычу в ответ

— Нет, ты определенно забыла манеры, а как же поблагодарить? — пробегается похотливым взглядом по телу.

— За что же? — с ненавистью смотрю на него, пытаясь защитить свою личное пространство.

— Быть дурой тебе не к лицу, — он хватает меня за подбородок, до боли сжимая скулы. Мои попытки вырваться из его хватки оказываются тщетными.