Портал к самому себе

Камень, лёд и яркое пламя. «Колдунья и палач» Артур Сунгуров

«Колдунья и палач» Артур Сунгуров

Любовное фэнтези

В процессе написания.

Это какая-то неправильная история с неправильными героями - подумалось мне. Такое не встречала и не читала.

Про любовь здесь пока меньше всего, больше про страсть. А фэнтези смахивает на жестокий реализм. Даже драму. Два мучающихся человека.

Она скрывается, он ищет. Но читатель сразу понимает - друг от друга им точно не уйти. В романе нет откровенных сексуальных сцен (пока нет?), но страсть чувствуется во всем – в словах, во взглядах, во снах, которые терзают главного героя, и в воспоминаниях, которые мучают главную героиню.

Айфа Демелза и Ларгель Азо. Ведьма и епископ.

Он - орудие церковной «справедливости», машина для пыток и убийств. Чувств нет, есть только логика и наблюдение. Шлейф Смерти и Святости за его спиной.

Она - ведьма. В ней перемешано добро и зло, между ними нет грани, всё как конгломерат. Да, она в определённом смысле стала, как лёд - Айфа Демелза. Муж, учивший её колдовству, всегда напоминал, что в схватке есть только один победитель - или ты или твой враг. Она была хорошей ученицей. Но в очередной схватке победителем стал именно враг.

У него было презрение, у неё ненависть. Он оказался сильнее её колдовства и, пленив, повел на суд и казнь.

Два тихих голоса дуэтом начинают рассказ. Герои как на обложке романа выходят из тьмы в бытие. Они родились в воображении автора, а потом обрели реальность в воображении читателей.

«Дом на острове посреди озера-это не мой дом. Это моя крепость.Моё потаённое убежище, моя нора, в которую я забилась, зализывая раны. ...Всё просто. Я пытаюсь ускользнуть от проклятья, от судьбы, которая властно толкает меня навстречу крови и убийствам, а это противно моей душе".

Это шёпот Айфы.

Ему вторит голос Ларгеля:

"Мне много лет и я безумно устал. Но от усталости моя злоба к врагам церкви только крепнет. Я посягнул на святое, и был наказан за это. Святая Медана не прокляла меня. Я должен искупить зло, что причинил давным-давно. Искупить и обрести наконец-то покой. И ради этого я готов пропалывать сорную траву везде и всюду".

Вы сразу подчиняетесь особому сунгуровскому стилю повествования - он звучный, ясный, простой. Где-то поэтичный - в описаниях природы, женской красоты, танцев. А где-то пугающе реалистичный - когда летят головы упырей, брызжет кровь, осиновые колья входят под рёбра, огненная печать прожигает болью плоть. Никакой пощады.

Но кровь пролита, отступники убиты, и опять повествование разливается широкой рекой в свободном русле - легко, красиво, живо, споро, с редкими лучами внутреннего солнца, с еще более редкой радугой. Эта река несёт читателей день за днём вслед за героями. Оторваться от чтения невозможно. Сюжет затягивает полной непредсказуемостью.

Писать про этот роман очень трудно - с одной стороны плавное, неторопливое повествование, но сюжет очень насыщенный. Он, буквально, обо всём. Об обществе, нравах, судьбах, поступках, упырях, демонах, снах, мучениях души, святых мощах, легендах, правосудии, соблазнении, колдовстве. О противостоянии и притяжении в каждом дне пути, приближающим героиню к костру. Об узнавании героями друг друга через преодоление бед и невзгод, о вековом одиночестве и предназначении, презрении и притяжении, доверии и надежде - всего и не перечислишь.

И заявлено - о любви. Читаю – и эмоции разнополярные. Здесь нет плохого и нет хорошего. Все перемешано, неопределённо, неоднозначно.

Где найти ориентир? Как пройти не осудив?

В комментариях то и дело вспыхивают не шуточные споры, обсуждения. Одни поддерживают героиню, другие отстаивают жизненные принципы героя. Самое интересное, что симпатии читательниц зачастую меняются – те, кому нравилась героиня, вдруг проникаются симпатией к герою, и наоборот.

Оказывается, как много есть интересных тем для разговора помимо секса и любви. Темы животрепещущие - закон и беззаконие. Смерть и милосердие. Видимое и невидимое. Религия и вера, добро и зло и много, много других, невзначай задетых или основополагающих, изложенных в этой книге.

У большинства читателей Ларгель вызывает ужас, неприятие и одновременно страх и трепет.

Инквизиция – гонения, уничтожение инакомыслящих, опасных для общества. Но автор показывает и положительные стороны: герой снял с себя рубашку, отдал ведьме, чтобы прикрыть ее наготу; не дал свершиться самосуду, не согласился на подкуп и зрелища; освободил деревню от упыря, рискуя жизнью. Ларгель справедлив и праведен, но чисто человеческого сочувствия и жалости в нем – крохи. «Вначале убиваю, потом спрашиваю».

Разве сможет Айфа разбить эту каменную глыбу? Разве ее ледяное сердце сможет проявить хоть малую толику любви?

Да и какая любовь, с кем? С человеком, давшим обет безбрачия?

Полная утопия.