Портрет

Портрет

Ярко-зеленая трава нестерпимо резала глаза, и Уильям отвернулся. Взгляд уперся в выкрашенную ослепительной белой краской изгородь. Час от часу не легче.

Голова заболела сильнее, и он зажмурился, однако теплые лучи весеннего солнца проникали и сквозь веки, окрашивая все красным. Алым, будто кровь.

Поднявшийся ветерок выпростал занавески из открытого окна и донес звуки непринужденной беседы.  Раздался смех, и Уильям стиснул виски кулаками.

- И чего ты так суетишься, Блейз, – прошептал он. Лишь одинокая птица, свиристевшая в кроне дерева, могла услышать его. – Подумаешь, новый натурщик, что в этом такого? Ерунда. Обычные манекены, вот они кто, их дело – стоять и улыбаться.

Брат с утра был в странном настроении, он то трясся, как осиновый лист, то ходил гоголем, рассматривая свои недавно написанные картины. Уильям же мог лишь наблюдать, ни словом, ни делом не подбадривая его. Обойдется. И так слишком зазнался, до такой степени, что осмелился пригласить к себе в натурщики человека из знатной семьи.

Каков наглец! Да за такое он мог схлопотать строгий выговор от отца, однако… Тот лишь посмеялся и обещал все устроить.

Чудовищная несправедливость! Когда он говорил о подобном с отцом, тот лишь сказал, что Уильям еще не готов. К чему не готов? Смешивать краски? Бред. Отец просто не хотел опозориться перед кем-то влиятельным, вот и все.

Уильям запустил пальцы в мокрые от пота волосы, и те неприятно облепили кожу. Блейз талантлив, о нем все так говорят, но почему не дают ни единого шанса ему? Пусть он младше, но ведь это не значит, что он чем-то хуже!

Мысли прервал громкий смех, донесшийся из окна комнаты, где расположились художник и его натурщик.

- Простите, что так долго, – Блейз уверенными движениями водил кистью по натянутому на мольберте холсту, – но рисование – процесс небыстрый. До этого я пару дней изводил вас постоянными чаепитиями, но должен ведь я узнать вашу душу, чтобы потом ее нарисовать. 

- У вас такой необычный подход, Блейз, – улыбнулся ему натурщик, высокий, изящного телосложения молодой человек, будто созданный для того, чтобы писать с него картины. Русые волосы слегка вились и обрамляли красивое лицо. В зеленых глазах притаилась смешинка, красиво очерченные губы постоянно норовили улыбнуться, хотя Блейз собирался изобразить его серьезным. Однако после первых же минут работы понял, что это ему не удастся. – Все сразу смотрят на мою красоту и кидаются за мольберт, а вы решили заглянуть в мою душу. А что, если бы она вас разочаровала? – он поправил белую рубашку, по привычке потянувшись к верхней пуговице, но художник бросил строгий взгляд, и пуговица осталась нерасстегнутой. – Да бросьте, тут такая духота!

- Я уже смирился с тем, что нарисую вас улыбающимся, не портьте мне картину дальше, Дамиан! – рассмеялся Блейз.

- Нижайше прошу прощения, я замираю, как парус в штиль, – и он в самом деле застыл в одной позе, глядя в окно.

- Сколько уже можно его калякать! – Уильям зло толкнул дверь в комнату. Натурщик (как его звали? Дамиан? Дэрриен?) даже не шевельнулся, однако Блейз повернулся к нему. На носу краска, в руке палитра, в глазах безумный блеск. Блейз за работой, если кто не понял, не будите спящего щенка!

Однако Уильям удостоил брата лишь беглым взглядом. Все его внимание было приковано к натурщику.

- Красивый вы. Понятно, почему он так в вас вцепился, – он подошел к Блейзу и выхватил кисть. – Что за кошмар ты тут нарисовал? Как такое вообще можно где-то выставлять?

Художник, привычный к подобным выражениям, лишь снисходительно вздохнул.

- Знакомьтесь, Дамиан, это мой младший брат Уильям. Он не всегда умеет себя подать, но, в принципе, он милый мальчик, – он потрепал брата по волосам. – Отдай кисть, Уилл, я хочу довершить свой кошмар.

Уильям фыркнул и отдернул голову от руки брата.

- Тоже мне… талантливый художник выискался… – он швырнул кисть на пол и прислонился к стене. – Заканчивай скорей свою мазню. Все равно у тебя все криво и косо.

- Вам не стоит так говорить, Уильям, – счел нужным вмешаться Дамиан. В середине лба залегла недовольная морщинка. – Ваш брат чрезвычайно талантлив…

Его слова подействовали на Уильяма, как красная тряпка на быка. Глаза сузились, едва-едва сверкая из-под век, ноздри возмущенно раздувались.

- Тебя не спросили!

Блейз встал между ними, стараясь улыбаться как можно непринужденнее, хотя внутри все клокотало от сдерживаемой ярости.

- Почему бы нам не сделать перерыв, Дамиан? Вы наверняка устали стоять в одной позе целых два часа. В гостиной вас ждет чай и превосходный пирог, – дождавшись, пока натурщик удалится, он поднял кисть с пола и, стараясь придать голосу мягкости, хотя был невероятно раздражен, спросил: – Что с тобой, Уилл?

- Со мной? О, со мной все отлично, Блейз, просто замечательно! – Уильям швырнул в брата скомканным письмом. – Твои работы приняли в галерею искусств, а мои завернули еще на первом этапе! Как, по-твоему, я себя должен чувствовать?!

Блейз поднял письмо и, развернув его, пробежал глазами. Из груди вырвался тяжелый вздох.

- Ох… Уилл, но ты ведь должен понять, что ты еще слишком молод. Между нами разница в семь лет, – в голосе уже начало прорываться раздражение, однако он вовремя это заметил и снова смягчил тон. – У меня было на семь лет больше времени на обучение. Тебе нужно терпеливо работать над собой. Что насчет смены стиля? Что за зацикленность на портретах, почему бы не перейти на пейзажи? – он положил руку на плечо брата и указал через распахнутую дверь на раскинувшийся на заднем дворике сад. – Он прекрасен в это время года, почему бы тебе не нарисовать его для разнообразия?