Портреты сохнувшей души

Портреты сохнувшей души

Мама всегда мне говорила, что, даже будучи замужем, надо поддерживать имидж: ухаживать за собой, обязательно следить за внешним видом детей и мужа, а ещё знать себе цену даже в разговорах с партнёрами, которые должны точно определить, с кем имеют дело. Я следовала этой заповеди всегда, когда выходила замуж за Артёма Протасова, и понимала, что между нами большая разница в возрасте, пускай визуально пыталась накинуть себе лет, говоря, что я неидеально для него выгляжу. Наш брак можно назвать контрактным, ведь меня отдали буквально «на выгодных условиях», как люди берут кредит на машину или квартиру, так и мои родители выгодно вложились в мужнину сторону большим капиталом, а именно — мною. Сейчас, пробыв в статусе «замужем» пять лет и поняв, что я откровенно несчастна, стала искать радость не в семейной жизни, когда мой благоверный приходит с не особо частых выставок, имея свободный график художника-фрилансера, ужинает и ложится спать, порой выжигая моё нутро страстью, а в творчестве, тем более моё личное горе давало очень много топлива для жалких попыток рисования портретов.

Полгода назад мне после безуспешных попыток завести детей, ссор и выяснений отношений с мужем поставили страшный для женщины диагноз — бесплодие, из-за которого мои руки опустились, а глаза наполнились слезами. Я боялась этого и пускай была готова ко всему, почти сломалась, когда осознала, что не могу иметь детей из-за особенностей собственного организма и бесконечных стрессов, что преследовали меня на давно закончившейся учёбе. От таких новостей, кажется, даже у Артёма сознание помутилось, а он, как художник, был зависим от собственного настроения и здоровья — всё это заставило его на целых две недели бросить живопись и шататься по огромной квартире со стаканом с виски в руках. Я же в это время сидела перед мольбертом, держа палитру с кисточкой, глотала слёзы и выводила красками лицо своей подруги Марины, что недавно заказала у меня портрет со своим мужем Максимом — это слишком болезненно, ведь на её руках лежала девочка, их дочь, а я была жестоко лишена счастья материнства.

Потом вроде всё пришло в норму: к Артёму вернулось вдохновение, он стал показывать буквально всем телом, что я не испорченная женщина, которая никогда не родит детей, что он всё равно будет рядом и поддержит во всех начинаниях. Пускай наш брак стал с течением времени больше партнёрским, мы оба осознавали — если женились, то надо хотя бы постараться жить счастливо, узнать друг друга лучше, возможно, стать чуть больше, чем просто сожители, которые спят в одной кровати. Даже спустя пять лет совместной жизни я не уверена, что люблю Артёма, и пускай не хожу на разные свидания, не сплю с другими мужчинами и веду себя прилично, «держу лицо», понимаю, что от душевного одиночества могу просто утопнуть в алкоголе.

— Настя, — я подняла голову от электрочайника, в который наливала воду, и взглянула на мужа, который, опираясь на дверной косяк, смотрел на меня, — поехали на выставку, чувствую, нам с тобой срочно надо развеяться.

Артём был хорошим человеком, и порой мне казалось, что я его не заслуживала — добрый, вселяющий позитив и уверенность в будущем, он никогда не давал даже повода в себе усомниться, и я искренне надеялась, что он таковым и останется. Порой бывает, что с возрастом человек меняется, утрачивает те моральные качества, что были в него заложены в детстве, но Протасов, казалось, не поменялся: каким был в тридцать, когда меня, ещё двадцатилетнюю, вели к алтарю, таким и оставался в тридцать пять. Он всегда старался отвлекать меня, когда я слишком сильно погрязала в собственных мыслях, и сейчас, когда я снова думала о том, как бы было неплохо взять ребёнка из детского дома, тем самым подарив надежду маленькому существу, которого я точно окружу теплом и любовью, Артём просто ввалился на кухню и позвал на выставку. Я не могла ему отказать, щёлкнув кнопкой и оставив чайник кипятиться уже без нашего присутствия, пошла собираться: да, заранее оговаривалось, что скоро пойдём на выставку вместе, потому я подготовила красное платье и туфли на невысоком каблуке, затянула волосы в хвост и слегка мазнула губы помадой. Муж оделся и того быстрее, и совсем скоро передо мной открывали дверь такси, сажали и осторожно пристёгивали, чтобы я не дай бог в процессе поездки не упала, и мою руку тотчас сжали, а я сама опустила голову на плечо Артёма.

Он был моей опорой и поддержкой на протяжении многих лет, многих дней, потому я доверяла ему действительно во многом, посвящала в свои планы, если таковые были, лишь он один мог стоять у меня за спиной и смотреть, как я рисую. Не скажу, что он знал обо всех моих тайнах, которые в большинстве своём скрывались под тёплым одеялом мыслей, но мы точно могли обсудить многое, довериться и не пожалеть потом, что что-либо сказали. Мы ехали до галереи недолго, всего минут пятнадцать, но уже по прибытию стало ясно, что задержимся мы тут надолго — слишком уж быстро мой муж нашёл здесь знакомых, которые будто вдохнули в него кислород, а затем я отлучилась с Мариной, женой Максима, и их маленькой дочкой Машей, которая слишком очаровательно глядела на картины, что окружали её со всех сторон. Марину я знала давно, она являлась моей преподавательницей в академии, которую я окончила много лет назад, так и не поступив в университет из-за работы и желания Артёма, и до сих пор являлась цветущей и прекрасной женщиной, у мужа которой сердце заходилось учащённым ритмом. Это было видно по Максиму, что с трепетом относился к жене, к дочери, которую целовал в щёки, не боялся запачкать свой костюм, поднимая её на руки и слыша искренний детский смех.

— Максим, видимо, соскучился по Артёму. — Маша крутилась рядом с детьми других художников, а мы с Мариной стояли немного в уголке и разговаривали — вся атмосфера, пропитанная красками, маслом и разношёрстными деятелями искусств, настраивала на приятные диалоги, но, кажется, подруга снова хотела поговорить на тему, мне не особо приятную. Я, в принципе, предпочитала тактично молчать, когда речь заходила о браке и детях, но сейчас чувствовала всем телом, что Марина снова спросит, когда у нас будет ребёнок, когда мы станем полноценными, хотя я не поддерживала позицию, что если у супругов нет малышей, то они какие-то бракованные, не такие, как все.