После заката

После заката

— Ох, я буду скучать по этому месту… и по кораблю тоже. — Ванда вздохнула, и, оперевшись на перила, с грустью смотрела на удаляющийся островок, где они вынуждены были остановиться, чтобы поменять некоторые запчасти разваливающемуся Ван Хельсингу. — Правда, Волли? Было так здорово…

— Это точно! Ну, а ты, старина, как отдохнул? — Вольфыч, высунув язык едва ли не до нижней палубы, растянулся в шезлонге и попросил проходящего мимо Рыбо-официанта принести ему газировки. — Драк, я к тебе обращаюсь! Ты где витаешь?

— Что? — Граф вздрогнул и повернулся, прослушав вопрос. — Ты о чем?

— Знаешь, друг, мы за все время плавания и не пересекались почти… — Вольфыч кашлянул, покосившись на Ванду. Та быстро всё поняла и поспешила удалиться. — Садись давай, поболтаем!

— Да было бы о чем! — Дракула, заложив руки за спину и подняв воротник, остался стоять. — Мне отдых может только сниться — ты же знаешь! А вот то, что вы все хорошо провели время — какой-никакой, но плюс. Верно?

— Ты какой-то странный, Драк… за все время, что мы тут… ты ж ни разу не смог по-настоящему расслабиться. Так не должно быть. Теперь-то, когда мы знаем, что монстрам больше не угрожает поехавший дедок с неврастеничкой внучечкой — можно и порадоваться, нет, разве? А ты ходишь как в воду опущенный, Драк! Пусть мне волчата хвост отгрызут, если я не прав!

— А меня пусть спалят заживо… — Граф лишь скривил губы, услышав голос Фрэнка, топающего так, что его можно было заметить гораздо раньше, чем он что-то произнес. — Это ж святая правда, Драк!

— Бросьте — я такой же как был, может, похудел слегка, но…

— Уверяю, что это дефицит общения с нами так на тебе сказался, — хохотнул Вольфыч, набрасываясь на вишневый напиток и разбрызгивая его большим языком, не помещающимся в узком стакане. — Так-с, давай-ка, сегодня хоть гульнем на славу!

— Ни за что! — сразу мотнул головой Дракула, вцепляясь в перила и тут же обжигая кожу. — Ещё чего — я уже считаю минуты до того, как мы вернемся в Отель, и забудем всё это как страшный сон! Никаких загулов!

— Ну да — куда тебе с нами отжигать, — хмыкнул тут Фрэнк. — У тебя же теперь есть Эрика. Небось, с ней уже договорился, а?

— Нет, — буркнул Граф, — и хватит о ней.

— …почему хватит? Она ж на тебя явно глаз положила…

— Ещё раз упомянешь её при мне — я сам тебя подожгу, понял?! — Граф сорвался совершенно неожиданно даже для самого себя — неподалеку кто-то взвизгнул и затем раздался детский плач. Кажется, это был впечатлительный малыш-желе. — К черту вас всех! И круиз этот к черту!

— Драк!

— Да погоди ты!

Дракула, не реагируя на оклики друзей, рванул к другому концу корабля. Благо, что палуба была длинной. Хотя… стоило, наверное, вообще броситься за борт. У него уже были мысли наплевать на остальных и полететь домой самостоятельно, однако погода, как назло, стояла удушающе-жаркой, да и день всё ещё был слишком длинным. Но до порта Констанцы оставалось всего-то двенадцать часов. И теперь линять было поздно.

— Який гарний захід сонця… — Граф опять позеленел — почему его просто не могли оставить в покое. Что он такого сделал Сатане, что теперь все его доканывают. Внезапно рядом хлопнулась тётя Нюся, без конца намазывая себя спреем для загара. — Драк, тя шо, хайлом в говно макнули?

— Я всего лишь хочу побыть один, — он сказал это, не надеясь, что она поймет его настроение. — Может, ты знаешь место, где на этой посудине можно уединиться?

— Тю! — Нюся махнула огромной ручищей. — Мы с Фрэнком, когда хотим уединиться…

— …спасибо, — Граф выставил руки вперед, чтобы она не вздумала продолжать, — я понял, сам справлюсь.

— Кликни там Мэйвис, Драк! — Нюся, напялив панаму на несколько размеров больше её и без того громадной башки, разлеглась на покрывале, подставляя все свои франкенштейновы прелести под лучи последнего на сегодня солнца. — Её очередына сидети с дитями!

— С детьми? С какими ещё детьми?! — вампир в недоумении повертел головой. — Денисыч справляется сам, насколько я знаю… а у Ванды и Вольфыча есть провинившийся болтливый официант, который хоть и обещал молчать, как сраная рыба, но всё равно теперь будет их нянькой до пенсии…

Пытаясь скрыться от надоедливой тётки и от жары заодно, Дракула направился проведать дочь, чаще предпочитающую днем отсиживаться в их шикарной люкс-каюте с Джонни, играя во всякие настольные игры. Длинный коридор с многочисленными дверьми кают по обе стороны Дракула успел изучить — в определенное время там нельзя было появляться, так как выпускали «детишек» Вольфыча, которые готовы были наброситься на всё, что выглядело не так, как сук дерева, вцепившись в который они могли провести большую часть своей жизни, — и потому, зная общий распорядок, мог свободно идти, не опасаясь проблем. Но мог ли он знать, что все его проблемы только начинаются? Табличка с номером «666», которая светилась на дверях, всегда давала повод думать, что удача — уж неважно, сатанинская или ещё какая, — но будет сопутствовать во всем и никогда не оставит на произвол судьбы. И, не смотря на то, что Джонатан был против заселения именно в эту каюту, Граф настоял на том, чтобы они распаковались именно здесь.

Он уже занес руку для того, чтобы постучать, как вдруг услышал то, отчего его волосы, всегда покорно лежавшие даже без дополнительной укладки, зашевелились:

— Джонни, мне страшно… а если я не смогу потом остановиться?

— …конечно, сможешь — мы же чуть-чуть… этого требуют правила игры…

— …и на чьем поле сегодня играем, молодежь? — голос Эрики ван Хельсинг раздался как гром среди ясного неба — Дракула что есть силы дернул ручку и, на удивление, раздался писк, оповещающий, что дверь не заперта.

***

— Мэйвис, детка… — Граф, совершенно не ожидая такого, вытаращился на дочь так, словно она пожелала заколотить себя в гробу на веки вечные, — что тут происходит?!

— …папа, ради всех проклятых! — Мэйвис взвизгнула, вскочила, пытаясь накрыть попавшимся под руку покрывалом «поляну», разложенную на тахте. Но он уже успел заметить стопки, пузатую бутылку с текилой, цветное игровое поле, игральные кости, черт-знает-зачем-выложенные бинты, жгут и перекись водорода. — Стучать не учили?!