После жизни

Невеста

Мама сидела по левую руку от меня и неотрывно смотрела в мои глаза, словно пытаясь прочесть в них какой-то великий секрет. Её лицо, прекрасное , но выцветшее от бессонных ночей, наполненных слезами, молитвами и отчаянием, выражало муку и ожидание. Мама старалась не моргать и дышала так редко и тихо, что, порой, мне казалось, она намеренно лишает себя кислорода, который был так слабо доступен моему истерзанному болезнью телу.

Я чувствовала её прохладные пальцы в своей ладони. Всю жизнь, сколько себя помню, я болела. И почти всегда мама крепко держала меня за руку и говорила уверенным, громким голосом, что болезнь отступит, нужно просто верить и бороться. Мы верили и боролись за мою жизнь. Боролись вместе с врачами, боролись при помощи благотворительных организаций, боролись, когда папа сдался и ушёл к другой женщине, боролись, заручившись поддержкой Церкви, боролись даже тогда, когда болезнь забрала все мои волосы, правую руку и способность ходить..... А потом, кажется в один день, я разучилась самостоятельно дышать и боль стала нестерпимой. С такой нельзя бороться.....

Я смотрела в мамино лицо и понимала, что время настало. Я готова была уйти и освободить свою душу от этого худого, изувеченного, слабого тела, в котором находилась почти девятнадцать лет. Я желала освободить свою маму, которая долгие годы жила только мной и моей болезнью. И даже сейчас она крепко держала меня за руку, не желая сдаваться. Из-за меня она не построила карьеры, не обрела личного женского счастья, не открыла для себя тех стран и городов, которые так мечтала посетить!

Господи, как мне жаль мою добрую, любящую, нежную маму, лучше которой и представить невозможно. Я хотела покинуть этот мир и своё тело, как можно скорее, но только не маму, без любви и заботы которой я бы не протянула так долго. Невыразимая боль измучила и изгрызла мою плоть, истерзала мою душу, помутила мой рассудок. Нам всем нужен покой....

Я посмотрела в мамины зеленые глаза, такие пытливые и горящие, словно в лихорадке, и слабыми, но ещё живыми губами беззвучно произнесла: «Спасибо».

Мама неосознанно вскрикнула, бросилась к изголовью кровати и стала коротко и очень жарко целовать мои щеки, лоб, губы. Она шептала что-то несвязное, сбивчивое, сумбурное. О любви, о Боге, о вечной жизни, о том, что я самая удивительная девочка на свете и только о такой дочери она мечтала, и никогда бы не променяла свою жизнь со мной, на любую другую без меня. Маму душили слёзы и я чувствовала их соль на своих губах.

Бабушка и папа тоже были в палате. Они приблизились к маме и мягко, но настойчиво обняли её за плечи, отстраняя от меня. Мама прижалась к папиной руке, словно между ними не существовало стены непонимания, обид, взаимных упреков. Бабушка наклонилась, поцеловала мою ладонь, которую мама так и не отпустила и поправила что - то на моей голове. Усилием воли я заставила себя вспомнить, что это роскошная белая фата, расшитая морским жемчугом и серебряными нитями. Я мысленно улыбнулась и в последний раз взглянула на маму.... Она не забыла.....

Я знала, что предстану перед Богом, но не хотела стоять жалкой и лысой, в его глазах. И однажды, тогда боль была ещё терпимой, сознание ясным и голос всё ещё мог звучать, я попросила маму, - когда время настанет, - одеть меня в свадебное платье, а голову покрыть длинными серебрянными волосами и фатой, украшенной жемчугом. Мама посмотрела на меня очень серьезно и ответила, словно обещая, что я стану самой прекрасной невестой, которая когда-либо стояла перед Господом.

В моей горловой трубке что-то забулькало. Спазм, вызванный приступом рвущихся наружу рыданий, окончательно перекрыл доступ кислорода к моим лёгким и я погрузилась во тьму......