Последнее предсказание Волека

ГЛАВА 1

7 июня 1996 год, Россия, Новосибирск

Так сложилось, что в кругах правоохранительной системы Новосибирска к началу 1996 года, наше сыскное бюро «Варан», получившее свое хищное название в результате объединения в одно слово двух слогов фамилий его основателей Варнакова и Ангелова, завоевало репутацию самой лучшей частной организации, занимающейся сыском. Раскрытие последнего дела о зверском убийстве танцовщицы кордебалета Оперного театра в Бердске добавило в копилку нашего пытливого ящера еще одну монетку уважения и популярности. Что касается меня, Ивана Васильевича Ангелова, одного из основателей бюро, оперативника и друга нашего директора Владимира Варнакова, то неофициально я прослыл специалистом по делам, связанным с явлениями, выходящими за рамки научного понимания. Моя помощь в ряде дел, в которых логическая цепь расследования безнадежно упиралась в стену аномальных событий и фактов, не поддающихся восприятию, оказалась для правоохранителей неоценимой услугой. Теперь, если случалась какая-нибудь заковыка, относящаяся к разряду загадочных, мистических, труднообъяснимых событий в расследуемых делах, менты обращались к нам в бюро для оказания им содействия.

Успех нашей «фирмы» на ниве борьбы с преступностью не мог не сказаться на ее финансовом положении. После Нового Года мы обзавелись собственной экспертно-криминалистической лабораторией с прекрасной материальной и технико-инструментальной базой, которая расположилась в Новосибирском Академгородке. Варнаку удалось перетащить в наше бюро с кафедры судмедэкспертизы Новосибирского медицинского института доктора медицинских наук профессора Олега Ефремовича Буцкого. В короткий срок он получил лицензионное программное обеспечение для проведения фототехнической, почерковедческой, технико-криминалистической и других видов экспертиз, а также организовал и провел государственную поверку всевозможных приборов. Теперь мы могли проводить полноценные, достоверные и качественные криминалистические экспертизы не только для своих нужд, но и по судебным запросам любых заявителей, граждан и организаций.

7 июня, в пятницу, когда я в своем кабинете от безделья, без всякого удовольствия играл с компьютером в шахматы, Елена Федоровна, наша секретарша, бухгалтер и делопроизводитель по внутренней связи пропищала голосом дефективного робота:

- Иван Васильевич, вас вызывает шеф…

Глядя на ее ладно скроенное тело и бездушное красивое лицо, у меня невольно возникала мысль об опасности того, что все люди в скором времени превратятся в таких же бездушных киборгов. Елены Федоровны было невыносимо много. Она была везде. Она знала всё. Очевидно, что так ее запрограммировал Варнак, чтобы офис мог работать и в его отсутствие.

Пересекая приемную, наши кабинеты с шефом дверь в дверь, я мимоходом заметил, взглянув на серьезную секретаршу:

- Елена Фёдоровна, вы чего такая озабоченная? Свою метлу потеряли?

- Глупость, Иван Васильевич, это черта животного, - мне показалось, что сейчас ее взгляд меня испепелит.

И я поспешил скрыться за дверью кабинета директора бюро.

- Иван, - с места в карьер начал Варнак, - транспортники Железнодорожного района обнаружили в автоматической камере хранения вокзала Новосибирск-Главный невостребованный чемодан. Багаж отлежал положенный месяц на складе. Собранная комиссия на предмет оценки возможности определения хозяина багажа установила, что детективами линейного отдела не было приложено достаточных усилий для того, чтобы найти владельца. Управление по транспорту просит нас оказать содействие в поиске хозяина вещей. Ты все равно сейчас без дела – смотайся на Шамшурина, оформи все, как надо и, если потребуется, отвези шмотки в Академ. А то впереди выходные…

- Я все время думаю, - сказал я ворчливо, - в чем разница между слугой и другом? Ведь ты, Варнак, не платишь ни тем, ни другим…

Толик по обыкновению дремал в «Тайоте», запрокинув голову на подголовник. Я слышал, что людям необходимо одинаковое количество сна, примерно 7-8 часов, но Сарапул, наш водитель, очевидно, был прямым родственником австралийских сумчатых – коал, которые проводят во сне 22 часа в сутки.

Когда я открыл дверь и сел рядом, бывший гаишник проснулся.

- Толик, что ты будешь делать, когда, наконец, выспишься? – спросил я его совершенно серьезно.

- Здоровый сон продлевает жизнь и сокращает рабочее время, - засмеялся Сарапул, протирая глаза тыльной стороной ладоней.

- Мозг, Толя — прекрасный орган. Он начинает работать в тот момент, когда ты просыпаешься утром, и не останавливается, пока ты снова не заснешь. А поскольку ты все время спишь, то он у тебя и не работает.

Сонливец обиженно засопел и спросил, включая стартер:

- Куда?

Линейный отдел милиции располагался на втором этаже вокзала Новосибирск - Главный. Выполнив все формальности по составлению акта передачи невостребованных вещей, я получил их опись и чемодан с наложенной печатью. После его вскрытия, в присутствии комиссии я сверил опись с находящимися в чемодане вещами. В американском чемодане American Tourister с выдвижной ручкой оказался старый женский чемоданчик коричневого цвета с клеймом на металлической табличке: «La Moneliale ». В свободном от него месте находились вещи: мужской халат в коричневую клетку, мягкие тапочки 42 размера, 3 пары трусов, электробритва Бердск-2 в мягком гофре, пачка сигарет Magna, неполная коробка спичек, джинсы синего цвета…

В старинном фибровом чемодане находилась стопка грампластинок в картонных конвертах из 7 штук,листок настольного календаря за 18 января 1961 года с записью на нем чернилами синего цвета и 5 иголок для патефона в футлярчике с крышкой из черного бархата.

Подхватив диковинный импортный багаж, выполненный проклятыми американцами из легкого алюминия и снабженного для удобства колесами, я с облегчением вышел на улицу.

Погрузив импортный чемодан в багажник импортного же автомобиля, я подумал, что, по крайней мере, мы хотя бы не нуждаемся в импорте гордости и величия. Это добро мы и сами можем экспортировать…