Последнее желание

Глава 1

Крик, скрежечащий душу, отражался в ушах короля. Ему не хватало смелости закрыть глаза и пережить вчерашний кошмар вновь, будто наяву. Острая боль в груди — то бишь вина — грызла его хуже, чем черви, приставляемые лекарем к его гниющим ранам. Эта ночь казалась самой длинной из всех в жизни Визериса, в замке впервые стояла такая смертельная тишина, будто он остался один и навсегда. Не выдержав нарастающего напряжения, он резко поднялся из-за стола и покинул свои покои. Тень его заскользила по длинным и пустынным коридорам, куда падал редкий свет луны. Когда Визерис, шаркая обувью и нарушая тишину, добрел до нужной комнаты и переступил порог, камень на его плечах превратился в крошки, растворился в пыль и оставил после себя лишь облегчение. Две колыбельки, как два резных лепестка, хранивших от чужого лика что-то ценное, стояли посередине комнаты. Теперь они самое ценное, кто у него остался.

Визерис подошел к колыбели и наклонился к неспящему младенцу. Легким и невесомым движением, слишком непривычным для крепкой мужской руки, он коснулся кончиками пальцев головы младенца. Когда он перенес взгляд на вторую колыбель, мучительный стон сорвался с сухих губ.

***

Визерья Таргариен никогда не знала, где ее место, не знала, любима ли она хоть кем-то. Липкое, как летняя смола, ощущение всегда было при ней, проводила ли она время с отцом или старшей сестрой, или уж тем более с мачехой. Визерис, король и отец ее, всегда был занят королевскими делами, важными и необходимыми, Рейнира готовилась стать будущей королевой, а мачеха плела интриги ради того, чтобы выдвинуть своего старшего сына — Эйгона — на кандидатуру главного престолонаследника. Никому не было дела до принцессы Визерьи, растущей под присмотром няни и ни в чем не нуждающейся. Иногда она чувствовала себя гобеленом на холодных стенах замка: она есть, но ее будто нет, и если она исчезнет, то всем будет всё равно, не составит труда заменить ее. Какая-то вещица. Няни рассказывали ей песнь о кошке, которая живёт сама по себе. Поэтому Визерья начала жить сама по себе. У нее был выбор стать слабой раненой пташкой, не имевшей сил и ума, но вместо этого она выбрала другой путь.

И сейчас, стоя перед троном отца и выслушивая упреки мейстера, она думала, что наверное было бы лучше, если она осталась бы тихим ребенком без собственного ума.

— Мой король, я всегда знал, что это добром не кончится, что принцесса выбьется из-под рук и начнет своевольничать. Она снова убежала в конюшню во время урока септы Орнеллы, — Мейстер Донал громко откашлялся в свой серенький платок, извинился перед королем и снова продолжил, хотя Визерья бы предпочла, чтобы он задохнулся из-за собственной слюны. — Никакого послушания. Принцесса бескорыстно спорит с учителями и воспитанницами, а ведь ей уже пятнадцать! Тот самый возраст, когда леди должна быть сорвана как расцветший бутон…

— Какая чушь, — Визерья осмелилась подать голос, ядовито глядя на мейстера, но тут же была заткнута строгим и даже злым взором отца.

— Что вы скажете в итоге? — устало махнул рукой Визерис, которому поднадоело слушать монотонный голос Донала.

— Что я скажу? Я скажу, что юные принцы показывают отличные результаты по знаниям и физической подготовке. Ну, принцу Эйгону, конечно, надо немного подтянуться, — тихо пробормотал мейстер, — но спешу обрадовать и успокоить души короля и королевы, что в этом вопросе всё в полном порядке.

— А Визерья?

— Тяжелый случай, хотя если принцесса снова начнет уроки подобающего поведения…

Визерья слышала, как рядом хихикнул Эйгон, и видела, как его лицо зарумянилось от удовольствия и подтверждения собственного превосходства. Редко он мог слышать похвалу от мейстеров, особенно теперь, когда довольно часто находился в опьянении, витающим в собственных дремах и мыслях. Алисента, сидевшая в напряжении, теперь выдохнула полной грудью и, так же как и Эйгон, довольно улыбнулась, радуясь за сыновей. Однако нельзя было заметить в Визерисе подобного восторога. Когда мейстер удалился, он даже не удостоился похвалить сыновей, что было обидно для всех троих «зеленых» в тронной зале, и сразу же напал на непутевую дочь.

— Ты выросла слишком избалованной. Долгое время я слушался каждого твоего слова, исполнял любой твой каприз, а вместо благодарности, получаю упреки из-за твоего эгоизма. От кого твои братья должны брать пример? От тебя.

Опустив голову и чувствуя щекочущие пряди на лице, Визерья считала количество узоров на собственной обуви. Важно притвориться человеком, который признает вину и жалеет об этом. Но Визерис был не глуп. Догадавшись о том, что она едва ли его слушает, он рассердился пуще прежнего.

— Визерья!

Доброго и великодушного короля было нелегко вывести из себя и услышать его гнев. Визерья не считала, что заслужила это. Поэтому хотела наконец выйти из тени, вступиться за себя и, может, даже в итоге выслушать ещё больше ругани. Но неожиданно тишину зала нарушил скрип открывшейся двери, и все уставились на виновника, посмевшего прервать «воспитательную» беседу короля со своим чадом. Визерья облегченно вздохнула, когда увидела одного из советников. Но тут же снова напряглась после того, как тот со встревоженным лицом поклонился, подошел к королю и прошептал ему что-то в ухо. Злость Визериса уступила место недоумению и растерянности.

— Собирайтесь, — Визерис поднялся, отослав советника и позабыв о Визерье, — наш родственник, Лейнор Веларион, скончался.

***

Цепкие пальцы крепко держали фальшборт корабля, который будто и не двигался с места, хотя отчаянно скрипел досками, предаваясь морскому путешествию. Визерье казалось, что вот-вот сейчас корабль испустит последний вздох и будет затоплен черными волнами. Несмотря на всю любовь к морю, страх преобладал в ее душе и разуме, поэтому она предпочитала оставаться на соленом скалистом берегу, среди песка да крикливых чаек.