Последние из расы Симуранов...

Заговор во благо...

— А о чем говорят за баррикадами, мой юный друг?
— Гм… ну, о свободе, равенстве и братстве, всяком таком, — ответил Шнобби.
— Ага! Мятежные разговоры! — воскликнул Карцер и выпрямился.
— Правда? — нахмурился майор.
— Уж поверь мне, майор, — сказал Карцер, — если люди собираются вместе, чтобы поговорить о свободе, равенстве и братстве, ничем хорошим это не кончится.

— Что? — мое возмущение не знало предела. Я значит тут мучаюсь и страдаю, от того что не могу сказать собственному мужу, что таки мой муж! А тут появилась какая — то «дама».

Подскочив, я стала ходить из стороны в сторону, тем самым нервируя Мая. А спустя минут десять моего бурчания и хождения по кругу, прозвучал осторожный, но возмущенный голос дракона, который восседал на большом валуне аки, птичка на жердочке:

— Хватит, бегать! Ты меня нервируешь! — я остановилась и возмущенно на него глянула. — И нечего тут на меня зыркать. Нужно успокоиться и подумать, что будешь делать дальше.

Глубоко вздохнула и постаралась успокоиться. Выдохнула и еще раз вздохнула и еще раз… Не получалась. На выдохе из горла вырывался рык, и при каждом моем выдохе, Миэль дергался. Вот кто бы мог подумать, что отставной военный офицер и достаточно жесткий ректор, в домашней обстановке окажется путь и строгим, но очень отходчивым, и к тому же уступчивым, спускающим все выходки домашних на тормозах. Поэтому, в особо стрессовых ситуациях мы (я, Ана и Химавари) могли на него и по — рычать. Правда, мальчишкам он такого не позволял и воспитывал их по -другому. Он принял нас в семью, став отцом и любил нас так же, не деля на своих и чужих. Я и брат отвечали ему тем же.

Пока, витала в облаках, Миэль подошел ближе и обнял, вырываться не стала, запал прошел и ругаться не хотелось.

— Успокоилась? — положив голову мне на макушку, спросил он.

— Да… — я громко вздохнула, и перевернувшись в кольце его рук обняла в ответ.

— Милая, все будет хорошо. Не совсем же он дурак, должен же понять кто его настоящая пара. И вообще, тебе следовало сказать мне все с самого начала! — возмущенно фыркнув мне в волосы, сказал он.

— Я это не сразу поняла, и то только спустя почти три года, когда случайно почувствовала его эмоции.

— Погодь, но он ничего не ощущал, он бы мне сказал! — убежденно произнес он.

— Он сам должен понять, что произошло и испытывать чувства, иначе ничего не будет. — Произнесла я и тут же пожалела об этом.

— Ах, он должен испытывать чувства… — ехидно протянул он, сразу догадавшись, где загвоздка. — И как давно вы, мадам, испытываете чуйства?

— Май! — возмущенно вскрикнула я, подняв голову я увидела сияющие глаза, святящиеся довольством. — Ну, ты…

— Я очень рад, Марика, что и ты и он будите в хороших руках, и мне не нужно будет волноваться за тебя. — Ласково произнес он, приобнимая меня чуть по сильнее. — А с «проблемой» мы справимся, ты мне веришь?

— Как себе, ты же знаешь… — успокаиваясь окончательно, произнесла я.

— Вот и славно, а теперь пошли домой, а то как бы там нас не потеряли.

Он открыл портал, и мы вернулись в комнату. Выйдя уже в комнате, я наткнулась на пять недовольных пар глаз, один из которых принадлежал Чертенку, остальные Райту, Дану, Яринке и Максу. Но, свое «фи» первой решила высказать Яринка:

— Так, дорогая! Никогда не знала, что у тебя мазохистские наклонности?! Или я чего о тебе не знаю? — и она ТАК на меня посмотрела, что позавидовал бы любой инквизитор.

— В обще — то, в том, что произошло, я не виновата! — возмутилась я такому произволу.

— Конечно! Ты же у нас святая невинность и питаешься святым духом! — в ответ фыркнула она.

Ну и собственно, у нас поехало по накатанной.

Каждый раз мы ругались после очередного происшествия. Вот и сейчас с полной самоотдачей, мы ругались, словно старые супруги: с битьем того, что находилось под рукой. И в пылу ссоры, мы не услышали тоскливый голос Макса: «Началось».

Когда запал схлынул, мы очнулись в полностью разгромленной комнате, в которой, кроме нас, никого не было. Тяжело дыша, мы опустились на единственно уцелевший пятачок — кровать. Я упала на матрас, подушек, к этому моменту, уже не было. Ну как не было, от них остались только перья. «Появился повод сменить интерьер…» — Философски подумала я.

— Расскажешь, что произошло? — тихо спросила Ярина, подползая ко мне поближе.

— А ты драться больше не будешь? — ехидно поинтересовалась я, наблюдая, как скривилась ее мордашка.

— Не напоминай! — простонала она, обнимая меня.

— Тогда слушай…

Начала я свой рассказ с самого начала, с моего побега, десять лет назад. Потихоньку я рассказала ей все, даже то, что я замужем. Не раз, во время своего рассказа я была бита. А когда дошла до того, что я все-таки была за гранью и видела отца, она не выдержала и расплакалась.

И еще бы долго ревели, если бы ребятам не надоела трагикомедия в нашем лице, и они ворвались к нам в комнату, разрядив тем самым обстановку:

— Хватит реветь! — радостно крикнул Райт, за что и схлопотал подзатыльник от стоящего сзади Макса. Но после его слов в комнату ворвался Чертенок, повалив нас обратно на матрас, с которого мы встали, когда в комнату ворвался дракон. Яринка тут же вывернулась из-под него, но мне увильнуть не дали, да я и не стремилась. Я была рада его видеть.

«Рика! Опять ты меня пугаешь! Знаешь, как я переволновался?!» — возмущенно фыркнул он мне в ухо.