Последний император

Глава 1. Последний император.

Моё имя – Флавий Плацид Валентиниан, в истории я более известен как Валентиниан III.

Вернее, это моё «новое» имя. В прошлом меня звали Артемий.

Иронично, что посвящённый Артемиде, древнегреческой богине, правит Римом, но, очевидно, лучше Я, чем слабохарактерный и глупый Валентиниан из учебников.

Мне семь лет, а я уже император Рима. Великая ответственность за сохранение цивилизации от мрака смутных времён лежит на мне.

Нет, безусловно, можно было бы, конечно, и забить на всё, как это сделал «оригинал», но, увы, я не особо жажду закончить с ножом в боку, чего добивался оный.

Поэтому я начал активно заниматься спортом, обучаться искусствам и фехтованию, а также грызть гранит науки, несмотря на то, что я уже обладаю лучшим в этом мире на данный момент образованием.

Всестороннее развитие не только гарантирует тебе уважение со стороны образованных элит, но и даёт тебе право и возможность сотворять мир таким, каковым ты его видишь. Это – сила знания. Не говоря уже о том, что спасение Империи, когда ты знаешь её лишь по немногочисленным обломкам – затея странная и, скорее всего, провальная. Хоть и крайне забавная.

Впрочем, вернёмся к нашим баранам германцам. На дворе 425 год нашей эры.

Если я ничего не изменю, то окончательное падение Рима случиться уже через 51 год.

Моя мать, Галла Плацидия, является моим регентом, правя от моего имени. Впрочем, сие недоразумение недолго будет мешать мне и моим планам.

Во время одного из визитов Аэция в Рим, я вызвал его на личную беседу, где предложил ему одиозный план – свергнуть мою мать, за что сам Аэций бы стал главнокомандующим римской армии и моим номинальным регентом, а я – полноправным императором.

Мне – гражданскую власть, ему – военную.

Зная о военном таланте Аэция, я со всей своей решительностью попытался склонить его на мою сторону, чтобы использовать, в дальнейшем, для укрепления своей власти. И нет, я не тиран и не диктатор.

Просто я не могу в одиночку защитить Рим от всех угроз. Именно поэтому помощь Аэция в этом неблагодарном деле мне жизненно необходима.

Конечно, он будет не единственным моим щитом, но и начинать с чего-то же надо.

К счастью, Флавий согласился на моё предложение, восхищённый моим взрослым умом и убеждённый здравыми аргументами.

Через месяц моя мать была обнаружена мёртвой в своих покоях. Причину смерти, к моему удивлению, определили очень быстро - яд. Конечно же, меня никто в этом не заподозрил, что очень важно, ведь монарху не пристало травить свою мать - это плохо сказывается на его репутации.

К счастью, какого-либо чувства родства или сострадания к этой женщине у меня не было. И никогда не будет.

Впрочем, не только она пострадала от моего коварного плана.

Как уже упоминалось, никто не заподозрил меня. Все подозрения легли на Аэция, что не удивительно, ведь он чуть ли не открыто враждовал с моей "матерью".

Так что от руки чужой пали мои и Аэция противники, восставшие после того, как я "вынужденно", в рамках моего хитрого спектакля, назначил Аэция главнокомандующим войска. Большое спасибо этим недоумкам за то, что к их нелепейшему делу присоединилась практически вся оппозиция, благодаря чему я устранил практически любое возможное сопротивление моим реформам. По крайней мере, на некоторое время, я его довольно сильно ослабил.

Кстати, большинство из них пало на полях Равенны, в результате полного разгрома повстанцев силами Аэция.

Грамотно воспользовавшись тактическим преимуществом, Аэций окружил превосходящего в численности врага.

Окружённые повстанцы быстро пали от рук воинов великого полководца.

Немногочисленные выжившие же попытались сбежать, но конница Аэция, лично им возглавленная, уничтожила последних предателей, не дав им и шанса на побег.

Благодаря этой победе никто уже более не сомневался в том, что Аэций, этот великий полководец, достоин своего нового титула.

Так что он сам отправился и далее бить германцев, непрерывно вторгающихся в Галлию, а я же занялся управлением дел, совмещая работу, получение образования и спортивные упражнения. Благо, моя выносливость мне это, хоть и скрепя сердце, всё же позволяла.

Первым же делом я занялся культурными и религиозными вопросами.

Следуя этому плану, я издал указ, коим постановил, что отныне на территории Империи царит религиозный мир.

Таким образом, всякому гражданину разрешалось верить в тех богов, каких он сочтёт для себя наиболее привлекательными.

Благодаря этому любые распри между различными конфессиями были остановлены раз и навсегда.

Следующим моим шагом было незначительное изменение устройства недели и праздничного календаря.

Так, многие праздники были отменены. Впрочем, также были добавлены и многие другие, призванные воспитать в римлянах дух упорного труда и верности монарху.

Воскресенье, он же день Солнца, стал обязательным на территории всей Империи выходным, вместо субботы. В этот день запрещалось работать даже рабам.

Также, теперь он назывался день Валентиниана, чтобы все знали своего благодетеля.

Затем, немного укрепившись на троне, я пригласил Бонифация в Рим, чтобы сделать его законным губернатором Африки, взамен на ряд уступок.

К сожалению, первое и многие последующие мои предложение он отклонил, но так как я продолжал настаивать и уверять его в своих лучших намерениях, а влияние моё в Риме росло вместе с количеством моих сторонников, он всё же, невзирая на страх оказаться в ловушке, прибыл в Рим.

Бонифаций, не менее талантливый полководец и управитель, по просьбе императора, в обмен на признание его губернатором всей Африки и экстраординарные полномочия, отправился в Бетику с двадцатитысячной армией, чтобы уничтожить всех варваров, забравшихся в Испанию.

Разумеется, он был в этом деле не одинок. Аэций, усмирив на время германцев, должен был помочь Бонифацию.