Последний корруниец: История Мирабель

Глава 1.

Этернил. Рыбацкая деревушка, довольно примечательная по общепринятым меркам из-за большого количества жителей, аж три сотни. Такой размер достигался за счет грамотного руководства местного старейшины, а по совместительству единственного мага — Хенрика. Под его мудрым управлением создалось боеспособное ополчение, которое давало отпор шайкам бандитов и лесным тварям, а безусловный ораторский талант позволил найти общий язык с коррунийцами, бичом этого мира.

Вообще, если говорить о коррунийцах, сложно найти более жестоких созданий. Откровенные расисты, богоненавистники, женоненавистники, считающие себя исключительными. Дерзнули объявить войну самим богам! И первую войну даже выиграли, чем заслужили себе астральный план, неподвластный богам, куда отправляются их души после смерти. Сейчас в самом разгаре вторая коррунийская война, и в этот раз капитуляцию никто не примет. Либо боги, либо коррунийцы будут уничтожены. Кто бы не победил, это всколыхнет мир. Ведь что для богов, что для коррунийцев остальные рассы лишь рабы.

Хенрик умудрился и с ними найти общий язык. Беспрекословно выполнял требования: запретил в деревне любое поклонение богам, алтари, а уж тем более храмы и позволил постой проходящим войскам коррунийцев, которые непременно сопровождались грабежами и убийствами местных. Но — такова цена за покой. Стоит Хенрику лишь слово сказать против, и Этернил непременно будет сожжен, а редкие счастливчики, кому удастся выжить, окажутся в рабстве, и, скорее всего, погибнут за пару месяцев.

В атмосфере постоянного страха и выросла Мирабель, юная, но довольно сильная и самостоятельная девушка. Научиться взрослой жизни ей пришлось из-за смерти отца, погибшего в ее раннем детстве. Она не помнила папу, но была уверена, что он самоотверженный человек, имеющий честь, именно по этому-то и погиб. Мать не рассказывала практически ничего. Да и вообще, ей никогда не было дела до дочери. Аролит пыталась искать мужчину, который сможет содержать их. Одной женщине с ребенком выжить довольно сложно, а мужчин в округе не так уж и много из-за постоянных сражений.

Стояло обычное утро после выходных. Вставать как всегда не хотелось, точнее, не хотелось идти на надоевшие занятия, в которых Мирабель не видела никакого смысла. Зачем ей нужно умение плести рыбацкие сети? Не собиралась она оставаться тут на всю жизнь. До жути надоели ежедневно наблюдаемые пьяные морды сельчан, постоянные праздники по поводу и без повода: праздник урожая, праздник первых посевов, праздник первого дождя… Мирабель не знала, куда она отправится в будущем, но с нетерпением ждала, когда же она достигнет предела роста, чтобы наконец-то выпорхнуть из-под материнской опеки.

Потянувшись и недовольно промычав, девушка посмотрела в окно. Солнца не было видно, небо заволокло тучами. Похоже, ожидается снег… или дождь. Или снег с дождем. Погода — непредсказуемая штука, если утром стоит невыносимая жара, от которой вянут «ночные плакуньи» на подоконнике, то к вечеру рыночную площадь может завалить снегом. В любом случае, самое время вставать. В очередной раз лениво потянувшись, Мирабель вылезла из-под потрепанного, местами рваного одеяла из плешивых шкур и направилась к зеркалу. Привести себя в порядок необходимо незамедлительно после пробуждения.

Под зеркалом располагалось ведерко с водой. Судя по затхлому запаху — не первой свежести. Окунув ладони и зачерпнув воды, Мирабель решительно омыла сонное лицо. Кожу мгновенно защипало, будто десятки мелких иголок пронзили щеки. Мама даже не подогрела воду. Но — не впервой, не привыкать. Пробежавший по коже холодок отступил, и она открыла глаза, улыбаясь сама себе в зеркало.

— Сегодня непременно будет хороший день, — сказала девушка вслух сама себе.

После чего еще около получаса приводила в порядок золотистые волосы. Это не просто причесывание, это целый ритуал. Тяжелый ритуал. Ведь даже нормальная расческа непозволительная роскошь. Приходится расчесывать гребешком из рыбьих ребер. Довольно неплохая альтернатива. Мягкие и податливые волосы Мирабель не ломали сию хрупкую конструкцию, поэтому она могла придумывать самые разные прически. Начиная от прямых распущенных волос, до замысловатых хвостиков со вплетенными в них цветами. Вообще прическа у девушки важнее ее лица или одежды. Не менее важен, конечно, макияж, но косметику достать крайне сложно и позволить ее себе можно лишь по огромным праздникам.

Закончив с прической, Мирабель взяла со стула грязное, мятое, рваное голубое платьице. Это платьице определенно знала лучшее времена, но Мирабель их не застала, ведь даже одежду большинство сельчан покупали ношенную у более богатых соседей или проезжающих торговцев.

Из-за стены донесся надрывный звук опустошения желудка. Драмира рвало. Мирабель вспомнилась одна из множества книг, прочитанных ею. Когда-то, тысячи лет назад, люди были другие. Там было написано, что в каждом доме был туалет, а не тошниловка. Организм раньше избавлялся от того, что не может переварить, другим путем, не через тошноту. Здорово, наверное, жилось тогда. Никаких болей в горле после рвоты, никто не будит посреди ночи своими «криками» над тошниловкой… В книге было сказано, что организм так изменился в результате массового, тотального, многовекового голода. Или это все сказки, придуманные такими же мечтателями, как она, мечты тех, кому надоело, что их рвет по нескольку раз в неделю?

Мирабель вышла в кухню, и ее взгляд тут же остановился на уже накрытом столе. Она принюхалась и раздосадовано вздохнула. Так хотелось мяса или хотя бы рыбы. Но в очередной раз на столе дымила лишь травяная баланда. Плюхнувшись на стул, который едва не сложился даже от небрежно севшей шестнадцатилетней худенькой девушки, Мирабель уставилась на маму.

Аролит стояла у печи и наливала в глиняные кружки чайную заварку, которую, как казалось, она заваривала и неделю назад.

— Какие планы после учебы, Бэль? — мать заправила сальные русые волосы за ухо и наконец повернулась к дочери.