Последний поворот домой

Пролог

Кэндис

Мне было восемь, когда Майкл Чандлер впервые ворвался в мою жизнь на своём грязном, ржавом пикапе. Я до сих пор помню хруст гравия под шинами и как из стереосистемы автомобиля громко раздавался голос Эрика Клэптона.

С крыльца я с интересом наблюдала, как он выбирался из кабины. Его бейсболка с эмблемой «Рейнджерс» низко сидела на голове, затеняя лицо, которое казалось молодым, примерно такого же возраста, что и мой двоюродный брат, недавно закончивший школу.

Его движения были быстрыми и целеустремлёнными. Высокий и худощавый, он направился прямиком к амбару, исчезнув за деревянной дверью ещё до того, как я смогла разглядеть его как следует.

Меня переполняло любопытство, поэтому, собрав всю свою детскую храбрость, я тихонько последовала за ним. Деревянные ступени крыльца громко заскрипели, но это меня не остановило. Я поспешила за ним, с той безудержной энергией, которая бывает только у детей, уверенная, что остаюсь незамеченной.

Я думала, что он не обратит на меня внимания — щербатая улыбка, ободранные колени и грязный сарафан не сильно выделяли меня на фоне пыльного двора. Но, возможно, он всё-таки заметил меня. Если и заметил, то ничего не сказал.

За все те годы, что я знала Майкла Чандлера, я не припоминаю, чтобы он много говорил, по крайней мере, полноценными предложениями. Он был немногословным, почти молчаливым, и эта его отстранённость почему-то делала его ещё более загадочным.

В конце концов, я спряталась в пустой конюшне, зажавшись между деревянными панелями и тюком сена. Оттуда я молча наблюдала за происходящим. Майкл подошёл к моему отцу, и они обменялись крепким рукопожатием.

Мой отец, высокий, широкоплечий мужчина с телосложением, которое вырабатывается только годами тяжёлой работы на скотоводческом ранчо, редко уступал кому-то в росте. Однако Майкл был выше, и это выглядело странно — видеть, как папе приходится поднимать глаза, чтобы встретиться взглядом с собеседником.

— Ты здесь для работы на ранчо? — грубовато спросил отец, его голос прорезал тишину.

— Да, сэр, — коротко ответил Майкл, кивнув. — Я Майкл… Чандлер, — добавил он, запинаясь, словно не знал, нужно ли представляться полностью.

Отец ничего не ответил, только вернулся к своей работе: закидывал навоз в тачку с точностью и ритмом человека, привыкшего к этому занятию. Майкл, в свою очередь, переступал с ноги на ногу, заметно нервничая.

— Ты когда-нибудь работал на ранчо? — спросил папа резко, не отрываясь от своего дела.

— Нет, сэр, не работал, — быстро признался Майкл, но добавил с ноткой уверенности: — Но я быстро учусь. В старшей школе я работал в гараже, так что умею чинить разное оборудование.

Его голос звучал твёрдо, как будто он заранее многократно репетировал эти слова.

Отец лишь кивнул, продолжая заполнять тачку. Через несколько секунд он сухо бросил через плечо:

— Работа от восхода до заката. Зарплата — каждая вторая пятница, четыреста восемьдесят девять долларов в неделю. Проживание и питание включены. Жить будешь на чердаке над амбаром.

Он не ждал ответа, а просто развернулся и пошёл дальше вдоль ряда стойл.

Мне пришлось вытянуть шею, чтобы не потерять их из виду. Майкл стоял неподвижно, явно переваривая услышанное. Затем он коротко кивнул, словно соглашаясь с условиями, и последовал за отцом, оставив меня с ворохом новых вопросов.

— На чердаке нет кухни, так что есть будешь в главном доме. Ужин обычно около семи, — проговорил отец, продолжая идти вдоль стойл. — Если захочешь, можешь купить себе мини-холодильник и микроволновку. Но учти: хозяйка не пустит тебя за стол, если будешь грязный и вонючий. Сначала принимай душ.

Пока они обсуждали детали работы, я осознала, что подслушивать — нехорошо. Решив незаметно выбраться из своего укрытия, я попыталась тихо выскользнуть назад к качелям. Но вместо этого задела вилы, которые с грохотом упали, напугав соседнюю гнедую кобылу.

— Полегче, девочка, — пробормотал отец, успокаивая лошадь. Затем он повернулся ко мне, слегка улыбнувшись. — Что ты там прячешься?

Смущение накрыло меня с головой. Щёки вспыхнули, и я не смогла выдавить ни слова.

Майкл тоже посмотрел в мою сторону. Его карие глаза, затенённые козырьком бейсболки, оставались равнодушными. Я нервно хихикнула, затем, развернувшись, рванула из сарая так быстро, как только могла.

Обычно я не была застенчивым ребёнком, но тем летом Майкл заставлял меня чувствовать себя неловко. Я избегала его, как чумы. Если он появлялся на горизонте, я тут же пряталась — в стойлах, за инвентарём или даже за амбарной дверью. И всякий раз, когда он случайно ловил мой взгляд, я неслась к главному дому, как будто за мной гнались.

Не думаю, что я ему особо нравилась. Его лицо всегда оставалось серьёзным, а за кухонным столом он редко разговаривал, несмотря на все попытки мамы завязать с ним беседу.

Майкл проработал на ранчо до начала августа. А потом просто ушёл. Без слов, без прощания, словно растворился. Для меня он стал неуловимой загадкой, которая осталась незавершённой.

— Майкл сегодня не работает? — удивлённо спросила я, подтягивая к маме деревянный табурет, который смастерил мне дедушка, и забираясь на него.