Последний Валентин

Глава 7. Гамаюн

Слегка напрягшись, я вытащил из снега девушку в невесомых, цвета всех оттенков золота, одеждах. Ее восточный стиль меня несколько позабавил - застать воина в таком "прикиде" дорогого стоит. Жаль, запечатлеть это для потомков не удастся.

- Когда-нибудь я все же застану тебя врасплох. Вот увидишь!

- Я улыбнулся: "Конечно застанешь, когда научишься красться, как дикий зверь, а не вести себя как слон в посудной лавке. Я услышал твой топот за версту". Девушка недовольно фыркнула. Конечно, обозвать ее слоном было чересчур резко, но в этом и заключался наш секрет длительного с ней общения - Гамаюн нельзя давать поблажек, иначе обведет вокруг пальца, как заправская цыганка на площади в базарный день.

Люди называли ее райской птицей, способной своим божественным пением свести с ума, но все на Небесах знали в чем кроется ее секрет - вряд ли кто из пострадавших готов был признаться, что его облапошила и оставила ни с чем прекрасная дева с ангельским голосом и едва прикрытыми телесами, которые так и манили уединиться.

Если бы сельские бабы прознали про этот секрет - вселенский самосуд был бы обеспечен и Гамаюн и мужикам. Но облапошенные селяне упорно молчали, и скромно потупив глаза, пытались объяснить женам куда подевались отложенные на кабанчика деньги. Один из них по безнадеге наврал жене с три короба о том, что встретил в лесу вещую птицу Гамаюн, которая принесла ему благую весть о том, что вскорости у него родится сын. Дескать, радостная новость настолько поглотила его тело и душу, что ноги сами понесли его в храм, а руки сами отдали сбереженный скарб за здравие будущего отпрыска.

Видать мужик от испугу вовсе рехнулся, раз решил набрехать такое жене, а может и действительно на него Дух святой сошел, но только жена и вправду вскоре родила сына. С тех пор и разнеслась слава о Гамаюн по всей округе.

Для мужиков настала золотая пора - они просаживали деньги в кабаках или тратили их на другие увеселения, а женам неизменно врали, что встречали в лесах вещую птицу с благими вестями. Как ни странно, но все их побрехеньки обязательно исполнялись. И пока мужики в замешательстве чесали репы - бабы друг перед дружкой выхвалялись какие им новости навещевала Гамаюн. Как бы то ни было,  но бизнес разбойницы процветал. Мужики с радостью делились скарбом, их жены получали долгожданные прорицания, а кошелек Гамаюн становился все тяжелее.

Сколько бы еще продолжался этот бардак - неизвестно, но однажды земная жизнь разбойницы завершилась. Она не помнит, как это произошло: может быть сама заболела и умерла, а может быть кто-то из ее шайки вонзил ей клинок в спину. Как бы то ни было, но однажды Гамаюн проснулась на Небесах.

По хорошим делам, ее должны были запроторить куда подальше за разбойничьи дела, но вот незадача - на Земле ее почитали за божество и приписывали  хороших дел куда больше, чем она натворила плохих, тем более что душа разбойницы была совсем юной. Это было ее первое Пробуждение после жизни. Поэтому Суд вынес вердикт: "казнить нельзя помиловать" и отправил Юну восвояси по разным мирам искупать свою вину в роли вольного наемника, а в придачу оставил ей дар предсказывать будущее и вызывать разные природные катаклизмы в виде бурь, гроз и тому подобных неприятностей.

Надо заметить, вердикт Гамаюн нисколько не расстроил - ей было куда интересней скитаться по мирам, чем вести жизнь добропорядочной души на одной из бесчисленного количества планет. За многие годы она приобрела статус коварного и довольно опасного соперника, с которым лучше сражаться по одну сторону баррикад. Гамаюн была по-настоящему безбашенной и ничего не боялась.

За невинной внешностью скрывался коварный и ловкий противник с острым как бритва язычком и клинком, готовым пронзить плоть без промедления. Единственными, кто мог найти на нее управу и хоть как-то обуздать ее крутой нрав были я и Ольга. И если ко мне Гамаюн относилась, словно к старшему брату, то Ольгу она боялась как огня и всегда краснела в ее присутствии как школьница не сделавшая уроки.

Я доверял Гамаюн как самому себе и всегда знал, что могу на нее положиться. И вот теперь она здесь - возится и сопит, как обычная девчонка.

Гамаюн пыталась освободить свои каштановые кудри от начавшего таять снега и практически не обращала на меня никакого внимания. От усердия она так распалилась, что снег окончательно растаял и пролился на одежду тонкими струйками. Теперь она стала похожа на подтаявшее мороженое. Я невольно прыснул со смеху.

- Чего скалишься, пес? - она наконец обратила на меня внимание. Продолжая улыбаться я очертил в воздухе ее силуэт. Увидев свое отражение в моих мыслях, она топнула ногой и всплеснула руками (ну прям, как девчонка, ей богу) - вот блин! Кому-то скажешь - убью! - она пригрозила мне пальцем, чем окончательно разрушила мое самообладание. Я засмеялся. По началу она продолжала дуться, но в конце-концов не выдержала и тоже начала смеяться. Радостный, беззаботный смех заставил сонный лес взбодриться. Деревья немного расступились и впустили на поляну последние лучи заходящего солнца.

У нас оставалось совсем немного времени. Оплетаи с нокрами не станут нападать на меня при свете дня. Для этого у них есть более излюбленное время - сумерки.

- Уух блин, до чего же здесь холодно! - зубы Гамаюн стали выбивать чечетку. Я быстро взмахнул рукой и вокруг девушки заплясали огоньки разноцветного пламени. Она зачарованно засмотрелась на них, забыв обо всем. Сейчас предо мной стояла не Гроза Миров и Покровительница Бури, а обычная очень красивая девушка. Словно прочитав мои мысли, Гамаюн быстро пришла в себя и одев привычную маску, протянула: - "я смотрю наш Огненный песик снова пришел в себя! Правда вид у тебя потрепанный, как у обскубленного цыпленка!"

- На себя посмотри, ничем не лучше. Ан нет, прости, в этом виде ты намного лучше. Для зрителей моего пола ты выглядишь просто супер!

- Ты о чем? - она сначала недоверчиво посмотрела на меня, а потом на свою одежду.