Последний влюблённый в Тринани

Крис 1 - Первая встреча

Только ради одной свободы

Только чтобы сломать оковы,

Чтоб открыть космос души Вселенной,

Чтобы только с цепей сбежать!..

Чтоб взлететь без всех механизмов,

Чтоб на хрупком льду не упасть!!!

Я не жертва, я не крыса из клетки!!!

Я свободен, я путь создам новый!..

Разрушение всех иллюзий

Подарю миру до того как уйти!..

Старое только разрушится –

Мёртвое пылью взлетит по Вселенной,

Чтобы вырвать из сна забвенья

Хоть пригоршню осколков души!..

Для осколков душ разобью заточенье,

За осколки душ боль приму и снесу,

На осколки даже сам рассыпаясь –

Я за руины темницы их всех уведу!..

Космос пал!.. Космос был навечно!..

Мир рассыпался… мир был вечным!..

Душа дребезги… душа сияет навечно!..

Слава злодея – но я спасаю осколки людей!..

Космос спит… космос играет с душою вечно!..

Сердце спит… сердце поёт из тишины!..

Дремлет ум в оковах… ум и наука не вечны!..

Всё растает… всё в прах истлеет ради

Пробуждения забытой сгоревшей души!..

Не спеши, лёд, ломаться под ногами моими!..

Не спешите нести иллюзии ваших Теорий:

В мире, где нету мира у сердца –

Я, сгорая, иллюзии все разобью!..

Снег растает для вас… я усну навечно!..

Я продолжу искать осколки взором из пустоты!..

Если твой осколок души хоть на миг,

Встрепенувшись, был моим ярким солнцем –

Я из пыли воспряну, чтобы твою пыль найти!..

И не смейтесь, что душа не вечна!..

Не играйте с Творцом Вселенной:

Я всегда прихожу к вам из темноты!..

В каждый миг, когда души откроются

В каждом целом живом и в осколке души!..

«Другой всё разрушил!» -

Вы орали среди обломков?!

Но я души осколки хотел найти и спасти!..

Этот голос с глубины сердца…

Эта боль среди мутного шума!..

Этот свет, идущий из темноты!..

Я не знаю, кто движет хаос,

Я не знаю, кто рождает солнце,

Но в каких-то мгновениях жизни –

Изнутри меня поёт космос души!..

Чтоб взлететь без всех механизмов,

Чтобы мне на пустом льду летать –

Только чтобы сломать все оковы –

Только ради души и свободы!..

В миг рождения мечты первой –

Начинает душа оживать,

Собираясь из разных осколков,

Очищаясь от едкой пыли,

Разбивая оковы иллюзий…

Я начинаю дышать!..

Я начинаю мечтать!..

Я начинаю летать!..

Высокий, черноволосый мужчина словно зверь, пойманный в клетку, метался по просторному помещению с гладкими, зеркальными, тёмными стенами. В глазах слёзы, взгляд безумный, лоб и одежда из блестящего материала вспотели. Странное ощущение, будто промокло и увлажнилось одеяние из листа тёмно-серебристого металла, да ещё и изгибающегося вокруг высокой, статной, мускулистой фигуры, следующее за каждым её движением. Женщина, внешне молодая, с короткой стрижкой, сидела, ссутулившись, пропустив руки между коленей в узких штанах.
- Ну, почему? Почему? – повторял мужчина в отчаянии. - Всего было 0,0000007% вероятности, что автопилот засбоит в лиалиновых лучах, а у брата откажет протез! Почему это случилось именно с моим братом и его женой?!
- Ошибки случаются, - глухо и хрипло отозвалась женщина, глаза её тоже были влажные, но потёков слёз на безупречном смуглом лице не было. - Рано или поздно они случаются. У нас или не у нас.
- Но наша техника… наша наука… весь этот грёбанный прогресс… какого шиаиссратрииис, они установили личную лабораторию с лиалином на пути следования общественных катеров и птиц?!
- Так ведь вероятность технических сбоев 0,0000007%, - женщина криво усмехнулась.
Но, когда он обернулся к ней, её лицо окаменело от тоски.
- Проклятые недоучки!
Мужчина метнулся в дальний угол, туда, где в небольшом, огороженном помещении за прозрачными стенами на каменной плите, чуть приподнятой с одного краю, неподвижно лежал ребёнок. Чёрные волосы, чуть отливающие синевой в приглушённом свете лампы. Глаза серые, неподвижные. Он вроде и смотрит куда-то перед собой, но будто не видит ничего. Не слышит их голоса, не видит, как мечется кто-то за перегородкой, как мечутся тени от него и блики на его одежде. Хотя туда проникают звуки. Он и слышит их, и не слышит. Жуткое чувство, когда сколько ни кричи, сколько ни умоляй – ни докричаться.
И когда мужчина замер, приложившись ладонями к прозрачной, чуть серой перегородке напротив него, в лицо ему заглядывая, пытаясь нащупать его взгляд, мальчик никак не среагировал.
- Если Крис выживет, ему придётся пересаживать искусственные глаза и часть головного мозга. Наш робот-лекарь сказал, что операция, скорее всего, будет чревата осложнениями, но без неё Крис, вероятнее всего, не дотянет даже до следующего месяца. Даже молекулярное восстановление не полностью прошло успешно. Или, скорее, дело в его психическом состоянии? - женщина сцепила пальцы снизу живота. – Я боюсь, что даже Крис умрёт… но я так старалась!..
- Нет! – несчастный, оттолкнувшись от преграды, намного, впрочем, менее страшной, чем та, что возникла между его племянником и жизнью, снова пошёл бродить нервно туда-сюда по помещению. – То есть, операцию необходимо сделать… но его состояние меня беспокоит. Кристанран до сих пор не хочет приходить в сознание. Самое страшное, когда человек сам не хочет возвращаться.
Женщина опустила голову, не в силах смотреть на его боль, ещё больше сгорбилась.
- Жаль мы тогда его не родили, - вдруг сказала она. Голос её дрожал и губы, пальцы тоже начали подрагивать. - Так бы сейчас они ровесниками были. И наш сын отвлёк бы его.
Супруг вдруг резко остановился, взглядом вцепился в её лицо, в её сцепленные руки, переплетённые пальцы. Женщина, не услышав шума от его движений и даже прерывистого, шумного дыхания, голову подняла, взглянула на него отчаянно. Испугалась, что и он сейчас притихнет так же, как и этот несчастный ребёнок.
- Но ведь экспедиция была тяжёлая! – выдохнула она – и по щекам её наконец-то потекли слёзы. - Ещё и этот плен. Но если бы!.. Если бы… - и скрючилась ещё больше, пряча лицо в ладонях. - Он бы мог быть живым. Я иногда очень жалею об этом.
Супруг пересёк пространство между ними – половину просторного зала – и упал возле неё на колени. Ладонями голову её обхватил, осторожно вынудил голову поднять, выпрямиться. Она смотрела на него, несчастная, заплаканная, совсем не похожая на его привычную спутницу жизни.
- Милая, ты прелесть! – сказал он. Голос у него самого тоже дрожал, но глаза были счастливые и даже какие-то безумные.
Женщина напряглась, увидев выражение его глаз, внутри которых будто бы зажёгся огонь. Есть безумие, которое неизлечимо. Хотя и редко оно случается. Неужели, сегодня она потеряет и его?!
- Но что же теперь?! – выдохнула она с болью. - Наш сын уже мёртв!
- Сын? – мужчина удивлённо вскинул брови. - Ещё было слишком рано, чтобы судить.
- Мне… мне так казалось. Что это мог быть именно мальчик, - женщина всхлипнула и отвернулась, кусая губу.
Супруг нежно поцеловал её в затылок, в комок коротких, торчащих волос, медленно потянул к себе, чтобы снова посмотрела на него. Сказал глухо, но уверенно:
- Я нашёл решение. Наш сын заставит его очнуться.
- А разве… - голос её дрогнул. - Оно есть? Наш мальчик уже мёртв. Нового мы вряд ли успеем вырастить.
- Китрит 66-1, - произнёс мужчина и улыбнулся как безумный.
- Но… - она отпрянула. - Нет! Ты не можешь! Они откажутся! Этот мальчик самый обычный. Разве они позволят ради него…
- Ничего, - сказал её супруг резко. - Они ничего не смогут сделать!
Несчастная испуганно вцепилась в его рукав, словно могла помешать и остановить. Словно… нет, она только страстно хотела, чтобы больше ничего страшного не случилось. Сказала, плача:
- Но тебя накажут за использование лаборатории в своих целях! Отрубят правую руку без разрешения до конца жизни сделать протез или искусственную руку, перестанут считаться со всеми твоими открытиями, разработками и теориями, навсегда с позором выгонят из дарина столицы главного и вообще всех, если ты сделаешь кианина тайно и незаконно!
- Ничего не будет плохого, - повторил с уверенностью мужчина, посмотрев серьёзно в глаза любимой женщины, заплаканные ужасно. – Они не поймут, что наш сын, якобы чудом найденный пиратами и отобранный у них затем военными, выросший якобы вдали от дома – не настоящий человек, а кианин.
- Тогда тебя точно страшно накажут! – женщина подскочила. – Может даже лекарни заставят все вывести и запретят когда-либо до смерти их использовать в твоём теле! Или вообще лечить тебя запретят на всей территории империи Тринани! Нельзя выдавать кианина за человека, тем более за своего родственника! Кианины не размножаются! Они бесполезны для продолжения рода! И их надо делать под наблюдением только и по инструкциям всем, заверенным Советом и проверенным многократно!
Дёрнулся, нахмурился мужчина, вспомнив о наказании редком и страшном, какое-то время метался туда-сюда, обдумывая. Потом присел на корточки рядом с нею, сжал её руки, нежно. Попросил с мольбой:
- Ты только устрой сбой в камерах слежения у взлётной полосы и в этом доме. И, совсем немного, в моей лаборатории в дарина. Я только одну вещь возьму…
- Ты куда собрался? – его жена испуганно вскочила.
- К хвостатым, - безумная улыбка-оскал исказила его лицо, делая каким-то пугающим.
- Но мы же… мы же едва смогли… - женщина запиналась от ужаса. - Тогда… да ты спятил!
- За ними должок, - гадкая улыбка обезобразила лицо учёного, сделала его каким-то чужим и пугающим. - К тому же, одно из направлений их науки схоже с нашими технологиями, - сжал её руки покрепче, потом поднёс к губам. - Ты только данные сотри в моей лаборатории в дарина и в нашем доме. Как бы технический сбой. А я найду способ поймать и очистить их научный космолёт и сделать кианина в их лаборатории.
- Тебя убьют! – супруга судорожно обняла его, прижимая к себе крепко-крепко. - Они могут тебя убить! Они ведь уже раз едва нас не убили! Много раз мы могли умереть от их безумных опытов!
- Пусть только попробуют! – кривая улыбка.
Мужчина покосился на распростёртое тело ребёнка, неподвижное и будто неживое.
- Подожди меня, Кристанран! Я вытащу тебя оттуда! Ты ещё слишком юн, чтобы умирать, - осторожно разжал пальцы своей любимой жены, потом лицо её обхватил осторожно, надолго приник к губам в страстном поцелуе.
Маленькая вечность слабости и страсти. Маленькая вечность только для них двоих. Всего одно мгновение тишины. Тихий дымок над вершиной вулкана, ещё не до конца пробудившегося.
Поцеловал, погладил родные плечи, спину, бёдра. Приласкал щёки и волосы. И выскочил вон.
Женщина, дрожа, повела рукой в воздухе, растирая тонкий, широкий браслет из металла и эмали на левой руке. Возле неё появились две голограммы: горизонтальная с символами и цифрами и вертикальная – экран. Тонкие пальцы залетали по нижней, выбивая причудливую вязь узора из символов-команд. Наконец, сплетя причудливый узор команд и стерев его своей ладонью, женщина обессилено опустилась на пол.
- Только бы он смог! - произнесла отчаянно, села, сгибая ноги и обнимая колени. - Только бы он вернулся живой!