Последний заряд

Последний заряд

Люди брели по покрытой рытвинами дороге. Они аккуратно обходили брошенные автомобили, и то, что осталось от военных ограждений и баррикад, установленных в первые дни общественных беспорядков. Люди двигались в сторону города, серой массой лежащего на том конце трассы. Четверо из группы явно говорили о чем-то, переглядывались, но Паша не мог расслышать их речь.  Ускоряющееся дождевое стаккато маскировало любые звуки: голоса, шаги и прочие немногочисленные шумы полумертвой природы. 

Паша нервно пригнулся, опустившись за облупленный цоколь разбитой аптечной витрины. Ему показалось, что один из незнакомцев смотрит на него. Переждав несколько секунд, Паша поднял голову. Кажется, не заметили.

На таком расстоянии, людей еще можно было разглядеть. Четверо из них, вооруженные, одетые в черные плотные плащи, шли подвое: в начале и конце группы. Оставшаяся пара, мужчина и женщина – в середине. Паша знал, что эти совершенно обнаженные, исхудавшие, и израненные люди – пленники. Даже отсюда, из полуразрушенной аптеки, Паша видел, как натягивается веревка, связывающая им руки. Людоеды уводили свою добычу в логово, затерявшееся где-то в далеком опустевшем городе.

Когда они удалились достаточно далеко, Паша встал и пошел вдоль многочисленных аптечных стеллажей. Он старательно переступал разбросанный по полу мусор: старые коробки, газеты, и какую-то воняющую сыростью ветошь. Хотя дождь на улице совсем разошелся и громко барабанил по крыше, Паша старался вести себя тихо, опасаясь, что людоеды могут услышать любой изданный им шум, даже на таком расстоянии.

Он взобрался на какой-то попавшийся под ноги табурет, чтобы рассмотреть верхние полки стеллажей. Довольно высокий для своих одиннадцати лет Паша, вытянулся на цыпочках, на столько сильно, на сколько мог.

«Ничего здесь нет».

Он ловко спрыгнул с табурета, и оказался у большого аптечного шкафа. Огромный, во всю стену, шкаф содержал в себе множество выдвижных ящиков, предназначенных для хранения лекарственных препаратов. Мальчик принялся энергично и беспорядочно открывать их, пытаясь разыскать хоть какие-нибудь медикаменты.

Большинство ящиков оказывались пусты, другие и вовсе не поддавались ребенку. В некоторых Паша находил старые упаковки, пакеты и какую-то бумагу. Он начинал отчаянно рыться в мусоре, но это не давало результатов. Аптеку разграбили уже давно.

Паша почувствовал, как к постоянному и такому привычному ощущению голода добавились другие чувства: досады, горечи и страха. О них он почти позабыл, увлекшись поисками. Но сейчас эти чувства, словно шершавый камень, поднимались из самой глубины его души прямиком к горлу. Паша всхлипнул, и слабые слезинки побежали по бледным щекам.

В тщетной надежде найти хоть что-то полезное, он еще раз обошёл всю аптеку. Пустота, царящая здесь, поселились теперь и в его душе.

– Паш! Паша… – послышался слабый мужской голос из подсобного помещения, – где ты?

Паша вошел в маленькую комнатку, которая, судя по небольшому газовому котлу у дальней стены, была котельной. Здесь, на куртках, расстеленных прямо на полу, опершись спиной о стену полулежал Стас, Пашин брат. Такой же светловолосый, как и Паша, Стас был на двенадцать лет старше. Он укутался в серый плед, найденный ими пару дней назад. Плед, судя по всему, был почти новым и мало использовался в прошлом, но теперь большое темное пятно крови расползлось по его поверхности, окрасив ткань светло-бурым цветом.

– Тебе хуже? – Тихо спросил Паша. – Сильно нога болит?

Стас открыл глаза, но тут же поморщился от боли.

- Болит, ужасно болит, не могу пошевелиться, – он сдвинулся, кратко застонал. – Да и ремень… Я устал его держать, а как ослаблю – кровь хлещет.

Паша потупился, утер предплечьем мокрые глаза, – Ничего… – всхлипнул он, – тут нет ничего, даже йода. Только мусор... Я пытался… честно, пытался, но…

– Не плачь, – строго сказал Стас, – подай мне рюкзак и подержи этот проклятый ремень. Зафиксируем его как-нибудь. Та-ак, давай… аккуратно, он…. А-агх!.. Скользкий… от крови!..

- Прости!

Когда они пытались закрепить ремень вокруг худого бедра Стаса, Паша всеми силами старался не смотреть на перелом. Не получалось. Левая нога старшего брата была сломана. Опухшая, налитая кровью, она казалась короче правой и лежала в неестественном для человеческого тела положении. На месте перелома зияла страшная рана. Кость торчала наверх с внутренней части бедра, а когда братья ослабили ремень-жгут, темно-красная кровь толчком вырвалась из-под белого обломка, забрызгав плед и одежду.

Стаса колотило и трясло. От активных действий он быстро покрылся потом, стонал и вскрикивал. А когда с помощью ножа, куска веревки и Пашиной майки им все же удалось зафиксировать жгут и перевязать рану, Стас совсем ослаб.

– Я видел их, – сказал Паша, вытирая окровавленные руки о свой свитер. – Они пошли в город.

– Тебя… не заметили? – Длинные паузы между словами давали понять, как трудно Стасу говорить.

– Нет. Они поймали… Ну… других людей.

– Сволочи, – Стас болезненно оскалился, тихо скрипнули сжатые зубы, – если б ни эти уроды, мы б в дерьме не оказались.