Последняя афёра.

Глава 1. Петербург, 16 августа 1798 года (четверг).

Ростопчин стоял возле окна своего нового кабинета и смотрел, как по стеклу стекают струйки дождя. Прошла уже неделя, как он вернулся в столицу, получил звание генерал-лейтенанта и приступил к работе в военном департаменте. Кто хлопотал о его возвращении ко двору, Федора Васильевича не интересовало, поскольку он понимал, что сделано это было не по велению сердца, а за приличную мзду. Взяточников и казнокрадов он ненавидел, а лицемеров презирал. Он хорошо помнил, как при живой еще императрице, лежавшей в соседней комнате на смертном одре, пресмыкались и лебезили перед будущим императором те, кто еще недавно откровенно третировал его. От этих невеселых мыслей Ростопчина отвлек осторожный стук в дверь.

- Ваше превосходительство, к вам помощник смотрителя Эрмитажа (1), господин Зарубин. – Доложил, стоявший в дверях по стойке смирно адъютант.

- Пусть войдет. – Ростопчин развернулся и направился навстречу гостю.

Николай Павлович Зарубин был его старым приятелем, еще по службе в Преображенском полку. В войне со Швецией он был ранен в ногу и после излечения его перевели на службу в Кригс-комиссариат (2). После смерти императрицы Зарубин попал под сокращение, а деваться ему было некуда. Родители давно умерли, а имение (старый полуразвалившийся дом с небольшим участком земли) продали за долги. Только связи Ростопчина позволили ему остаться в Петербурге в должности одного из помощников смотрителя Эрмитажа, а если точнее, то просто кладовщика.

- Здравствуй Николай! - Ростопчин крепко пожал протянутую другом руку. – Проходи, садись. Чай или кофе?

- Нет, Федор, ничего не хочу. – Зарубин прихрамывая, подошел к креслу и тяжело вздыхая, уселся. - Тут такие дела, что не только аппетит потеряешь, но и голову.

- Ты меня пугаешь, Николай! – Ростопчин вернулся на свое место. – Украли картины?

- Можно сказать и так. Ты в курсе, что император купил в Амстердаме коллекцию картин для строящегося Михайловского замка?

- Что-то слышал, но особо не вникал, поскольку меня это не касается.

- В июне посланник Колычёв (3) сообщил, что на продажу выставлена коллекция из восьмидесяти картин «малых голландцев»(4). Стоимость коллекции тридцать тысяч золотых дукатов (5).

- Какие-то астрономические суммы?

- А что ты хотел? Этим картинам сто пятьдесят лет, а то и больше. Если покупать в розницу, то обойдется еще дороже. Император решил приобрести коллекцию и отправил в Амстердам знатока живописи Корсакова. Тот осмотрел коллекцию и дал заключение, что картины подлинные. Их оплатили и доставили в Петербург.

- Ну, слава богу, я уж подумал, что опять затонули, как предыдущая коллекция Екатерины.

В 1771 году возле берегов Финляндии в шторм затонула двухмачтовая шхуна «Фрау Мария», перевозившая закупленные императрицей картины голландских художников XVII века. Тогда на дно Финского залива ушли около тридцати бесценных полотен Хендрика ван Балена (6), Яна ван Гойена (7), Адриана ван де Велде (8), и Герарда Доу (9).

- Погоди радоваться. Картины маленького формата, написаны на дубовых досках, поэтому все разместилось в двух больших деревянных ящиках. Сразу после разгрузки ящики доставили к нам в Эрмитаж. Корсаков мельком заглянул ко мне, распорядился заняться измерениями картин для изготовления рам и уехал. Вот я сегодня с утра пораньше открыл ящики, а там оказалось совсем не то, что покупали!

- Опять «мазня», вроде той, что Екатерине прислали из Италии?

В 1779 году один из итальянских корреспондентов Екатерины II сообщил ей, что имеется прекрасная возможность приобрести по сходной цене превосходные картины Рафаэля (10), Леонардо да Винчи (11), Корреджо (12) и других великих мастеров. Не проверив информацию, императрица приказала купить картины и привести их в Петербург. Такая доверчивость дорого обошлась российскому бюджету, поскольку вместо картин прислали даже не искусные подделки, а откровенную мазню.

- Нет, на этот раз, на мой взгляд, картины приличные, но это не наш заказ.

- Нам прислали не наш заказ?

- Нам прислали подделки!

- Извини, Николай, но ты не специалист, чтобы решать такие вопросы.

- Ты прав, Федор. – Согласился Зарубин. – В живописи я ничего не понимаю, но за два прошедших года я кое-что все-таки узнал. Картины «малых голландцев», а их у нас в Эрмитаже достаточно, выглядят несколько иначе. Каждая картина индивидуальна, это видно даже не специалисту. Те картины, что нам прислали, внешне смотрятся довольно прилично, вот только доски, на которых они написаны, похожи как близнецы. Сюжеты разные, размеры разные, но обратная сторона у всех картин одинаковая. Такого не должно быть, это продукт массового производства.

- То, что в Европе за гроши можно купить копии известных картин это не секрет, наверняка там все поставлено на поток.

- И что с того? Думаешь, мне от этого легче? Представь, что будет, когда узнает император!

- Кому еще, кроме тебя известно о подделках?

- Пока никому, я тебе первому рассказал.

- Корсаков уже видел, что он привез?

- Корсаков – птица вольная, он на службе не состоит. Когда захочет, тогда и приедет, а отвечать и выкручиваться, придется мне. Ты прекрасно знаешь, что такое, попасть императору под горячую руку.

- Кто сейчас руководит Эрмитажем?

- В том то и дело, что никто! С тех пор, как два года назад уволили итальянца Мартинелли (13), никого не назначили. Там сейчас только обслуживающий персонал.

- Хорошо. Я постараюсь найти Корсакова, переговорю с ним и сразу к тебе в Эрмитаж. Никуда не уходи, жди меня.

- Спасибо Федор, я буду ждать.

Ростопчин приказал подать экипаж и отправился на квартиру к Михаилу Николаевичу Корсакову – младшему сыну известного промышленника, который проживал в собственном доме на Невском проспекте. Будучи состоятельным человеком, Корсаков, мог позволить себе не служить и все свое свободное время посвящать любимому делу - живописи. В молодости он брал уроки рисования, но особыми талантами отмечен не был и художником не стал. Эта неудача не сильно расстроила его, страсть к картинам даже возросла, а увлечение стало смыслом жизни. Его коллекция картин была одной из лучших в России.