Последняя молитва Моисея

Последняя молитва Моисея

Последнее восхождение Моисея.

                             (литературный очерк).

…Он взошел на гору Нево и с вершины Фасги всматривался вдаль. Его глаза, цветом напоминали скисшее молоко. Глубокие морщины прорезались на лице, а снежно-белые волосы и развевающаяся борода превращали его в одну из мифических фигур.

Но он не был мифом. Он был реальный человек, на протяжении всей своей жизни являясь свидетелем необычных событий.

Ему было немного-немало сто двадцать лет, но и в эти годы его непревзойденные руководящие достоинства сохранились в нем. И хотя на вершине горы, он никем не руководил, это обстоятельство не мешало его размышлению о прошлой и настоящей жизни.

Он пережил благословения и проклятия, триумфы и разочарования, сложные отношения со своим народом и величие Божьей славы…

Эта местность, где он сейчас находился была далека от низовьев того места, с которого раздавались возгласы: «Моисей». Здесь, на вершине горы, их невозможно было услышать. Но кто же был тот человек, чье имя звучало в устах людей?

Это было его имя. Того самого человека, который сейчас смотрел на ту землю, какую Бог Израилев обещал своему народу. И он, Моисей, во все стороны далеко-далеко, насколько хватало ему зрения (а оно и в сто двадцать лет у него не притупилось) смотрел и видел ее.

И вот его взгляд коснулся земли Галаад.

Это была горная страна с вечнозелеными дубовыми лесами и фисташковыми рощами. Уступы гор были полны виноградных кустарников, а долины – оливковых и апельсиновых деревьев. И конечно же обширный ковер цветов дополнял земную красоту этой местности.

Такой видел ее Моисей. Вглядываясь, он помнил, как эта страна была покорена народом Бога Израилевого, и как он, Моисей, назначил южную ее часть к востоку от Иордана до Арнона потомкам Рувима и Гада, а северную часть с Арноном и Васаном – половине потомком Манассии…

Тяжело вздохнув Моисей прошептал: «О, Галаад!»

В этот момент его лицо опечалилось, но не от того что он видел сейчас, а от того что вызывало в его груди частое сердцебиение. Что-то подсказывало Моисею трудную судьбу наследия упомянутых родов из еврейского народа.

И он не обманывался в своей печали. Ведь, в действительности, потомков Рувима, Гада и Манассии ожидало жесточайшее опустошение со стороны сирийских и ассирийских завоевателей, после чего и само Израильское Царство перестанет существовать…

Поселившись к востоку от Иордана и далее, еще при жизни Моисея, наследники Рувима и Гада стали обладать плодоносной землей и множеством скота. Они имели достаток на этой земле. Здесь же они построили свои города с крепкими стенами.

Не были обделены плодоносностью Галаада и их соседи, потомки восточной половины рода Манассии.

- Наши дети, - говорили они, - будут жить в безопасности от других народов, живущих на этой земле».

И действительно, так вначале и было: они воевали с другими народами и в этих войнах одерживали победы. Это происходило тогда, когда они молились Единому Богу Израилевому.

Но время шло, и новые идолы вошли в жизнь, как потомков Манассии, так и потомков Рувима и Гада. И уже новые боги в поколениях их детей и внуков, превратили последних в толпу, поклонявшейся неведомой силе…

Всматриваясь в Галаад, Моисей не мог и представить себе, что все это будет.

Тем временем, солнечные лучи осветили вершину Фасги. И Моисей, немного сощурился от яркого солнечного света. Он повернулся спиной к солнцу и в этот момент почувствовал, как будто какая-то тень скользнула над его головой.

Не без интереса посмотрев в сторону Моисей увидел, в нескольких шагах от себя на широком плоском камне крупного орла. В этой заинтересованности он стал наблюдать за птицей.

Орел был светлого оттенка. Его белый хвост имел широкую поперечную полосу. Зоркий орлиный взгляд, бесстрашно, с интересом рассматривал окрестности, так что он мог видеть Моисея, старавшегося, чтобы не спугнуть птицу не шевелиться.

Но вот орел гордо всматриваясь вдаль, слегка повернул голову и с громким возгласом «квок-квок-квок» вспорхнул ввысь. И уже там высоко в небе закружил над горой. Еще некоторое время Моисей мог видеть эту птицу, пока она не стала удаляться в сторону верхнего Иордана.

Туда же посмотрел и Моисей. Долго-долго он смотрел вдаль и не отводил своего взгляда. Его глазам не было больно. Да и как им может быть больно, если туда, куда он смотрел ему хотелось полететь подобно птице, как тот же орел, который, наверное, уже был в местности, завещанной Господом своему народу.

С вершины Фасги Моисей видел эту землю. Он видел не только ее настоящее, но и будущее…

В этот момент в его ясном сознании вспомнилась далекая пустыня сорокалетней давности, когда он, приемный сын фараона, бывший египетский принц, пас овец своего тестя и священника Мадиамского – Иофора.