Последняя стихия

Последняя стихия

Эта маленькая идея-зарисовка пришла в голову, когда автор работала над последним, восьмым томом, и события в нём были далеки от радостных и спокойных: приближающаяся битва с Неспящими на Большом озере заставляла очень и очень волноваться. А уж сколько переживаний было у читателей после битвы... В общем, эта фантазия была попыткой напомнить самой себе, что в истории обещан ХЭ)

/Через несколько недель после битвы на Большом озере/

В зале поддерживается комфортная температура. В меру тепло, в меру свежо. И не в меру бодрый Элор, предвкушающий то ли большое приключение (как же! Обучение родовой магии Аранских), то ли дополнительный повод меня потискать. Надо ловить момент и использовать возможность попрактиковаться даже в таких условиях, пока разрешают.

– Земляные маги прижимают ладони к земле для, например, создания ступеней, каменных выступов. К стене, как ты уже видела, для воздействия на породу, для создания проломов, ниш. Попробуй.

Несколько минут спустя:

– Так, ладно, не будем пока браться за такие объёмы, начнём с простого.

Какой возмутительно бодрый у него тон. Оптимист!

***

/Несколько дней спустя/

– Держи-держи-держи! Та-а-ак… молодец! Ровнее! Пальцы – внешне расслаблены, не держи их такими скрюченными. Я, конечно, обожаю твои руки в любом виде, даже вот такие, напоминающие болотную коря… ай!

На Элора сыплется каменная крошка.

– Самые красивые, самые безупречные руки в мире, – уверяет он, отряхиваясь за считанные мгновения. – Но окружающие не должны видеть твоих манипуляций, поэтому давай сразу учиться. Жесты должны быть естественными и не-за-мет-ны-ми.

– Сказал самый главный вор Эрграя, Нового Дрэнта и Ликаи. Да что там – всего Эёрана.

Используя стихию ветра, гораздо проще и легче покорившуюся, я собираю рассыпавшуюся плиту в сиротливую кучку на полу. И улыбаюсь в ответ на проказливую улыбку.

– Я не вор, я – коллекционер! – поправляет Элор и подходит ближе. – Не устала? Хочешь отдохнуть? Перекусить? Ная приготовила твои любимые блюда. И пирожков напекла.

Пятнадцать минут с начала занятия прошло. Он так трогательно-просительно заглядывает мне в глаза, не спорами, так уговорами пытаясь прекратить тренировки и вообще любые нагрузки, смертельно опасные, на его взгляд. Похоже, в его представлении опасно и вредно для меня теперь всё, совсем всё, даже самостоятельное купание, застёгивание платья и обувание. И в каждом из этих нехитрых занятий он стремится помочь, со всеми вытекающими последствиями, которые заканчиваются, как правило, в спальне. Спальня у нас, конечно, роскошная, но разнообразия для хотелось бы видеть и остальные помещения дворца.

Тёплая ладонь скользит по свободной рубахе костюма для тренировок, ныряет под ткань, ложится на живот, пока ещё плоский. Прижимается плотно и трепетно, чуткие пальцы подрагивают, касаясь кожи. Мне немного щекотно – и от тактильного ощущения, и от чего-то пушистого, мягким нежным комком заполняющего грудь, когда я смотрю в глаза Элора. В них восхищение, ожидание и сумасшедшее счастье и от того, какими он чувствует мои эмоции – тоже. Это на людях он нервно взрыкивает, закрывает всем собой вообще от всего, будь его воля – пылинке бы не позволил осесть, из сокровищницы бы не выпустил. И за право продолжать тренировки пришлось побороться, напоминая, что я не больна, а пребываю в нормальном и естественном для женщины положении, но в качестве компромисса мы пересмотрели программу и уменьшили нагрузки. И, естественно, личный наставник у меня не абы кто, а некий коронованный рыжий ехидный тип. И мой личный бронированный золотой коврик, с большой буквы З. З – это забота.

– Мне кажется, дворцовый повар ужасно ревнует. Свою кухню, кастрюли и сковородки – вообще всё, – отмечаю я. – Ох, зря мы Наю сюда перевезли: повар нервничает от одного её вида.

– Ничего не зря, – улыбается Элор, так и продолжая поглаживать меня по животу. – Твои люди должны быть с тобой. – Так что? Перерыв?

Я накрываю ладонью его руку. Тянусь к его лицу и трусь носом о гладкий подбородок. Элор замирает, впитывая нечаянное проявление ласки. Столько времени прошло, а он до сих пор не привыкнет.

– Попозже. Погоняй меня еще. Вот уж не думала, что земля окажется такой строптивой.

– Почему же? – тянет Элор поддразнивающе. – Стряхивать на меня всякий мусор у тебя получается отменно!

Мне остаётся только развести руками и посмеяться. Не всегда, Элор, не всегда прицельно. Иногда это действительно случайно выходит.

***

/Несколькими днями позже/

– С каждым разом у тебя получается всё лучше и лучше! – восхищается Элор. – Как жаль, что не я помогал тебе с освоением остальных стихий. Мне бы так хотелось наблюдать за тем, как в тебе пробуждается огонь… как ты подчиняешь его своей воле, усмиряешь… О, я бы не отходил от тебя ни на шаг…

Глаза его становятся мечтательными, золотые радужки темнеют. Этому дракону только дай волю – огонь своего желания он не погасит вообще. Откуда только столько сил берётся!

Однако до его отточенных, филигранных движений в управлении землёй мне ещё далеко. И льстит он мне бессовестно, хотя настолько же на совесть учит.

Но я всё ещё роняю плиты (к счастью, не на головы) и не могу создавать мелких големов.

***

От приглашения на семейный обед Элор вновь пытается увернуться или хотя бы оставить дома меня.

– Ри, ты же вроде бы чтишь драконьи традиции, – напоминает он с некоторым беспокойством в голосе. – Не хуже меня знаешь, что приличной драконессе в этот период положено сидеть в сокровищнице и беречь себя.

Да. Так много мужчин во дворце. Интересно, перестанет ли мой рыжий упрямец ревновать к своим отцу и братьям, учитывая, что почти у всех из них есть свои избранные и ни на кого кроме эти золотоглазые драконы даже не смотрят?