Постояннее временного

Конфликты исчерпаны

В школе подводной учились часами мы:

Пять по питанию, пять по чесанию,

Значит, владеем мы главными тайнами

Письменно и устно!

По логике Гермионы, если она хотела и дальше беспрепятственно общаться с домовиками, не расплачиваясь за это баллами факультета, ей нужно было, чтобы это можно было назвать поручением кого-либо из преподавателей. Но кто мог бы дать ей работу, тема которой хоть как-то касалась бы домовых эльфов? Сама Гермиона полагала, что правильнее всего было бы обратиться к профессору Биннсу. Если на занятиях они изучают историю взаимоотношений магов с гоблинами, то почему бы не затронуть и домовых эльфов тоже? Но она подозревала, что в глазах окружающих эльфы должны быть скорее предметом изучения мистера Хагрида, чем профессора Биннса. Несмотря на то, что они, вообще-то, вполне себе обладают интеллектом. Не в силах определиться, к кому же идти первому, Гермиона пошла к декану.

Когда он услышал о ее затруднениях, у него было такое лицо, будто он сейчас рассмеется (Гермиона вдруг поняла, что ни разу не слышала, чтобы он смеялся). Но он все-таки сдержался, хотя с интересом расспросил ее о темах ее бесед с домовиками, параллельно просмотрев воспоминания (она не стала их скрывать, отфильтровав только потери баллов – кажется, вполне успешно).

— Если вы действительно решили переквалифицироваться в эльфоведа, я могу это устроить, мисс Грейнджер. Завтра получите разрешение на доступ к кухне от профессора Флитвика. Официально вы будете изучать эльфийскую магию и ее отличия от магии волшебников.

— Спасибо, сэр! Огромное спасибо!

— Разумеется, разрешение действительно только до тех пор, пока ваши беседы на кухне не сказываются на вашей успеваемости. Если хотя бы по одному предмету получите «Удовлетворительно», пропуск аннулируется немедленно.

Гермиону этот гнусный шантаж возмутил до глубины души, но поскольку она и не собиралась забрасывать учебу, она еще раз рассыпалась в благодарностях, заверяя, что ничего аннулировать не придется, ни в коем случае. Она будет так стараться!

— Думаю, вам не нужно объяснять, что работа по эльфийской магии должна быть действительно написана?

— Конечно, сэр! А какой объем…?

— Это к профессору Флитвику. Получите разрешение – поговорите с ним, — Гермиона сочла, что разговор на этом закончен, и уже почти собралась уйти, когда декан сказал ей в спину: — И почитайте уже что-нибудь по Легилименции. Когда вы пытаетесь продемонстрировать мне воспоминания, не понимая механизм считывания, это выглядит совершенно ужасно.

Гермиона подозревала, что дело не только в ее безграмотности в области Легилименции, но и в том, что воспоминания она все-таки пыталась слегка отфильтровать. Но скорее всего, декан был прав, да и когда это она отказывалась почитать что-нибудь интересное?

— Хорошо, сэр. Вы порекомендуете какие-нибудь конкретные книги?

— Не только книги. Есть еще пара публикаций в периодике. Я дам вам список. Зайдите завтра.

На следующий день профессор Флитвик действительно вручил ей разрешение общаться с домовиками на кухне. Отныне ей было что противопоставить любому старосте, который туда зайдет.

* * *

В начале октября на Истории Магии к ней прилетела измятая записочка.

«Если ты перестанешь дуться, я подарю тебе красивый рунный амулетик, зачарованный специально под тебя. Зелененький. Д.Г.», — заявляла она. Гермиона впала в легкий ступор, прочитав этот текст. «Если перестанешь дуться», надо же! Отрадно, конечно, было, что Гринграсс решила прекратить их ссору, которая и ссорой-то не была, просто Гермиона стала обходить стороной «их» коридор, чтобы не мешать Дафне. Но подбор слов!.. Чистокровная леди боялась, что скончается от напряжения, если скажет «извини»?

— Что хоть за амулетик-то? – спросила Гермиона вечером, садясь напротив и стараясь звучать по возможности непринужденно. – Может, он мне еще не подойдет.

— Подойдет, — уверенно заявила Гринграсс. – Руку давай.

— Нет уж, сначала ты функции его объясни.

— Какая же ты все-таки зануда! В общем, это оберег, браслетик, нетеряемый, работать будет по принципу прошлогодней открытки, но должен быть чуть эффективнее. В критической ситуации обострит интуицию, придаст сил для рывка, если повезет, то ускорит реакцию, хотя насчет этого у меня есть сомнения. Кстати, прошлогодний-то ты, наверно, угробила, когда окаменела?

— Раньше, — покачала головой Гермиона. – Когда зимой попала в Больничное Крыло. Вероятно, он спас мне жизнь, так что у меня теперь перед тобой Долг Жизни.

Ну, когда-то же она должна была это сказать.

— Грязнокроооовка, — скорее печально, чем презрительно выдохнула Гринграсс. – Было бы, конечно, очень смешно позволить тебе и дальше так думать, но нет у тебя никакого долга. Ну сама-то подумай, если бы в такой ситуации мог бы образоваться Долг Жизни, то все изготовители защитных артефактов, а также добрая часть зельеваров, а также изготовители волшебных палочек и много кто еще давно ходили бы по уши в чужих долгах. И не надо мне рассказывать, что их услуги покупаются: жизнь за деньги не купишь и деньгами такой долг не выплатишь. Но никто ничего им не должен, кроме денег за услуги. Долг жизни образуется тогда, когда один волшебник лично – лично! – и осознанно спасает другого. Собственноручно. То есть, мне надо было присутствовать там, где ты попала в беду, осознать, что ты в опасности, и прийти тебе на помощь. Причем это не должно быть моей работой или долгом, иначе авроры и колдомедики правили бы миром за счет накопленных Долгов Жизни. А меня там не было, я вообще не знала, что ты попала в беду. Опять. Я просто сделала тебе небольшой подарок, и его, слава Мерлину, оказалось достаточно.