Потомки лорда Каллига

Глава четвёртая: Общественным транспортом

Рейсовый омнибус неспешно тащился на Каас, неся с Коррибана в столицу археологическую экспедицию, трёх геологоразведчиков, отставного наставника, очень занятую сит-лорда... и её. Их с Ветте, если точнее.  
За дверями каюты — Ронвен точно знала — стояли те двое солдат, которые отвозили её на Коррибан. Формально — почётный караул при наследнице древней и уважаемой семьи. По сути... суть враз уловила светлое летнее дитятко Ветте:
— Ой, а чего ты такое украла, что тебя под конвоем возят? Ты разве не ситка?
— Ситка, ребёнок, — мрачно ответила Ронвен, — это область на Хоте.
Отец бы сказал — уход от ответа, и притом трусливый. Но его мнение больше ничего не значило.

Ронвен зябко натянула на плечи тонкое одеяло, скорчилась на узкой корабельной койке.
Сумеет ли она отпустить эту боль? Отпустит ли эта боль её?

— Эй, ты как-то не очень, — тви'лекка присела рядом, протянула тонкую руку.
Первый порыв был — ударить. Но нельзя бить людей просто потому, что тебе плохо. Надо быть выше этого.
Или — можно? Ведь это тоже говорил отец.
— Ты знаешь, кто такой Дарт Барас? — она всё-таки выбрала говорить, а не бить.
— Ну... — рабыня покачала лекками. — Вроде, очень большая шишка, да? И злобный небось, что твой ранкор?
— Хуже. Он милый, как булочка с корицей — пока мы ему нужны. А когда перестанем быть нужны, он нас убьёт. Для него все на свете — просто как... как зубочистки. Использовал и выбросил.
Это тоже было из отцовских слов. Он не любил Бараса — не любил и боялся. Но здесь Ронвен не видела причин не доверять его суждению. Личный опыт подтвердил: всё так и есть.
— Поэтому там конвой, да? — догадливо уточнила тви'лекка. — Потому что он должен тебя использовать и убить, а ты не должна сбежать?
Ронвен кивнула.
— Причём, это ведь глупо, — грустно сказала она. — Бежать мне всё равно некуда.
— А что ты такого сделала-то? Украла что-то важное, императора по матери послала? Что?

Её снова захотелось ударить, и снова Ронвен сдержалась.
«В конце концов, эта девочка — всё, на что я могу опереться в новом мире», — напомнила она самой себе.
Нет смысла таиться от неё. Дважды нет: во-первых, потому что сплетни всё равно будут; во-вторых, потому что истинно-крепкие союзы строятся на доверии.
Хотя это тоже были уроки отца.
Хотелось тихо взвыть и что-нибудь сломать, но вместо этого Ронвен сказала:
— Это не я. Это отец. Мой отец дезертировал, официально присягнул джедаям.
— Уй! — вытаращилась девчонка.
— Вот именно, что "уй". Вообще, меня должны были казнить, но у меня прадед в Совете. Поэтому вместо прямой казни меня отправили на Коррибан. Но меня взял под покровительство наставник Треммел, такая беда. Тогда они перенаправили меня в группу, из которой должны были выбрать ученика для Бараса. То же самое, только мне предоставят возможность подёргаться чуть подольше...

Всё это строилось на парадоксах, которые были бы забавны, не будь это всё такой трагедией. Мама погибла на Кореллии от рук джедаев, как и все её сёстры и братья; отец стал изменником и в джедаи ушёл (интересно, и не жмёт ему?). А прадед Вараун потребовал сохранить жизнь последней, в ком текла его кровь — просто ради самого факта, он и не виделся с Ронвен никогда.

Тем временем рабыня («Ветте. Её зовут Ветте».) обдумала полученную информацию и решила её уточнить:
— А наставник? Ему ничего не было за то, что он тебе помог?
— Ну, мне приказали его убить и принести правую руку в доказательство выполнения приказа. Руку я принесла — сейчас кибертех хорошо развит, проживёт как-нибудь.
Тви'лекка посмотрела на неё с уважением и жалостью. Потом вдруг вздрогнула:
— Погоди. А когда Барас от тебя избавится, меня что, тоже в расход?
Ронвен грустно усмехнулась.
— В точку. А пока мы обе можем быть полезны. Так что, подруга, — это слово она несколько иронично подчеркнула, — лучше нам держаться вместе и постараться выжить. Шанс у нас есть.
«Шанс всегда есть».

***

А Риану снилась Велена. Его жена, которую на Кореллии убил один из местных зеленых джедаев. Какой-нибудь Альцион или Редрик — Риан никогда не интересовался его именем. Он и женой-то не особенно интересовался: она была нужна как часть дворянского обихода, формальность, залог продолжения рода. И ей он был столь же неинтересен. Дворяне и дворянки редко женятся по любви — для этого есть любовники и любовницы, брак же нужен для политики и евгенического отбора.
Одна из тысяч фальшей Империи, которые заставили его обратиться сперва в реваниты, а теперь и в джедаи.

И всё же, Велена ему снилась. Велена, которую убили джедаи на Кореллии.
Которая была ему безразлична и слегка раздражала тем, что передала дочери свой изъян — тёмную кожу, знак того, что её предки мешали кровь с инженерами. Что её кровь недостаточно чиста, хотя её дед и сидит в Тёмном Совете. Она в ответ злобно говорила, что ярко-красная кожа у тех, чьи предки не гнушались массасси.
Зачем эти сны? Почему именно она? Почему не дочь?

Дочь он оставил нехотя. Ему было больно, ему было стыдно, но он смотрел правде в глаза: Ронвен росла и выросла имперской дворянкой. Она не задавала вопросов, не сомневалась, не чувствовала болезненной фальши вокруг. Он учил её быть добрее и терпимее — она слушалась; приглашённая из Академии наставница Рагат учила её не сдерживать свой гнев, ненавидеть и потакать страстям — она слушалась. Он учил её обращаться с рабами, как с обычными подчинёнными — она слушалась; наставники приказывали оттачивать на рабах удары — она слушалась. Если бы он сказал ей идти за ним в джедаи — она и тут бы послушалась, но что толку? Она осталась бы той же равнодушной дворянкой, которая поступает так, как приказывают и не задумывается, зачем или почему. 
Или он просто оправдывает себя? Пытается простить себе непростительное, обвиняя во всех грехах свою жертву?