Потомок древних королей

ГЛАВА 18

Очнулась, как оказалось, через день с ночью. Открыла глаза и улыбнулась, увидев сидящего рядом со мной Таруса. А потом улыбка застыла на лице – вспомнилось все, что случилось перед этим. Со страхом спрашивала взглядом – что, как, скольких потеряли?  Он покачал головой – лицо уставшее, под карими глазами – темные провалы теней. Прямой нос, кажется, стал еще тоньше и длиннее.  Вымотался. И меня спас... Поблагодарила от всего сердца:

- Спасибо, Тарус, спасибо тебе!

- За что мне-то, Дарина? Это ты нас спасла. Всю себя отдала, прошла по краю. Не думал я, что ты так можешь… Опасная ты оказалась, стражница.

- Спасибо за то, что силой поделился. Что это было, Тарус? Они же послушались? Они же ушли?

- Ушли. Не знаю… не будем сейчас об этом. Ты многих спасла, да я еще восьмерых вытянул, а девятеро уже не встанут.  И Стас…Ты знаешь, а к нам смена раньше пришла, хотя уже и не сильно нужно – отбились с твоей помощью. Говорят, что сейчас пойдем вдоль границы, до следующей крепости. Там поселение большое, как бы не было и там беды. Хотя и их тоже усилили. Тебя тут не оставим, не бойся - возьму на коня к себе. За дневной переход, глядишь, и оклемаешься. Вставай… попробуй потихоньку.

Встать я не успела. Открылась дверь и вошел Юрас, сел на край постели и взял меня за руку. Лицо тоже осунувшееся, повзрослевшее на годы.  Сидел... смотрел с мукой в глазах. Я ответила спокойным взглядом. Выгорело все за те три ночи, кажется, что и следа не осталось. Улыбнулась даже примирительно, а что нам с ним делить?

- Я все уже знаю - Тарус рассказал. Жаль ребят. Ты иди, мы встать попробуем. Мне одеться нужно… Иди уже, Юрас, только задерживаешь.

Как вошел молча, как и вышел. И зачем приходил? Почему не оставит меня в покое, если не нужна? Мое спокойствие поколебалось, в груди стало тесно, распирало от непонятного чувства. Злилась, наверное. Зачем. Он. Приходил? А ведун покачал головой:

- Зря ты так с ним. Это его силой ты жива, а не моей. Почти не отходил от тебя, все…

- Поняла!  Поблагодарю и его. А я думала – ты. Главное, что выжили, правда?  А кто кому – что тут  считаться? Все свои, - старалась я говорить рассудительно и спокойно.

- Вижу, что  говорить об этом не хочешь. А придется. Вы пара с ним, ты понимаешь, что это значит?

- Может быть… мне это все равно, - отрезала я, садясь в постели, - не зря же мне его со всеми тремя девицами показали в подробностях. Правда ту, что снял на посиделках, не видела. Да это уже и не важно.

- Почему не показала, что люб тебе?

- А кто тебе сказал, что он мне люб? Я только доверять  училась, благодарность испытывала.  Уважала, как хорошего командира, присматривалась. Нравился - да. А полюбить не успела, так что…

- Ты обрекаешь его на одиночество, ты знаешь это? И сама останешься, не узнав, как оно могло быть. Пара – это союз, одобренный Силами. Дети в нем сильные, умные и  красивые. И любовь такая, что зависть берет. Я видел таких, знаю. Не всем пару дают, я вот свою так и не нашел.

- И я видела! – всерьез разозлилась я уже на него, - моего блудливого деда его пара вон выгнала. И не жалела никогда. А этот одинок не будет, за него не бойся. Сейчас дай только в столицу вернуться, там у него этих пар видимо-невидимо. Да и тут хватает. Сама видела. Выгорело, что и намечалось. Забудь, я больше не хочу говорить об этом! Вернусь вот, поеду коровам хвосты крутить, если подпустят к себе холодную лягушку.

- И это знаешь? - удивился он.

- Все я знаю! Показали не зря, видать, а чтобы предупредить. Ошибочка, мол, вышла. Так что Силы на меня не в обиде, ведун. Передай своему другу то, что сам сейчас слышал. Он мне командир пока, вот и все. Только поэтому и терпеть рядом буду. А я в столице себе тоже кого-нибудь найду, - понесло меня. Отчаянно захотелось сделать назло, чтобы ЕМУ так же, как мне тогда было. Может, поэтому и полезло из меня незнамо что: - Попробую - как это. Смотрелось заманчиво.

- Девочка, ты не такая, не нужно сейчас этого… - погладил меня по плечу ведун.

- Так смысл мне лягушкой холодной сидеть? - дернулась я от его руки.

- А со мной не захочешь? – шевельнулся он навстречу.

- Хочу! Бери! Только прямо сейчас бери, в другой раз не соглашусь. Так ты ж не станешь – друг он тебе.

- А как же твоя любовь – поселянин твой?

- Не дождался он меня… знаю как-то, – ответила, нервно скалясь: - Вы, мужики, ждать не умеете! Как что-то там заболит у вас, так сразу и «в гречку». А что нам болит – это без внимания. Так что? Решайся, ведун. Пока я решилась.

- Сильно ты обижена... Пойми – он тебе не безразличен, раз чуешь такую обиду. Дай себе время и ему тоже дай, не спеши рубить с плеча. Ничего не нужно делать - просто подожди.

- Как хочешь. Тогда помоги одеться, лекарь, слаба я еще.

Откинув в сторону одеяло, я потянула через голову пропотевшую сорочку, нарочно открываясь, отчаянно боясь оказаться не нужной никому, не желанной. Сидела раздетая и ждала, замирая - как поведет себя, что скажет? А ведун молчал и просто смотрел. На небольшую высокую грудь, на тонкий стан. На согнутую в колене длинную белую ногу. Дверь скрипнула, но я не шелохнулась... Как во сне была, в каком-то оцепенении.

Знакомый воин стал в дверях - тот, который в столице чуть не зарубил меня саблей. Я медленно перевела взгляд на него, искала в его глазах то, в чем так отчаянно нуждалась сейчас - и находила. Сердце замерло...

- Нравлюсь? – спросила, глядя в полные восхищения серые глаза.

- Нравишься.

- Возьмешь за себя, воин? Верной женой тебе буду. Нетронутая я, не сомневайся.

- Возьму. Оденься только, милая. Ехать пора. На… прикройся…

Вынув из-под рубахи, бросил мне на колени женский плат - обручальный, знаковый. Я потрясенно смотрела на упавшую на колени ткань – тонкую, почти невесомую, драгоценную.

- Не в себе она сейчас, чуть не выгорела вся, - отмер ведун, -  не слушайте, государь, пожалеет когда опомнится.



Отредактировано: 20.11.2021