Потомок древних королей

ГЛАВА 19

Я все-таки уснула в его руках, а потом был привал. И тут мне даже стало неловко – не привыкла, чтобы со мной вот так носились, как с маленькой - кутали в теплый меховой плащ, кормили чуть ли не с ложечки...

Влад ехал в суконной рубахе с меховой жилеткой, подпоясанный широким, на полживота, кожаным ремнем, с  пристегнутой к нему саблей. На него даже смотреть было холодно. И я постаралась объяснить ему, что именно при такой беспечности можно застудить, и как трудно потом будет это вылечить. Он поглядывал на меня и только посмеивался. И стало обидно - как лекарку не воспринимает всерьез, а скорее как к малому ребенку относится. Но потом подумала и решила, что ладно - побуду немного маленькой, раз ему это нравится. Да и мне сейчас тоже нравилось. Пускай решает за меня, оберегает, стережет – с меня не убудет.

После привала пересела на своего коня, но саблю отобрать не дала и лук везла за плечом. Через грудь - ремень от жестко закрепленного колчана. В бою я доставала стрелы из-за спины.

Под вечер все уже устали и ехали молча. Мороз крепчал, да еще понесло по снегу жесткую, сухую поземку. Ветер, хоть и не сильный, пробирался под неплотно запахнутую одежду. И я чуть ли не силой заставила Влада принять обратно его плащ. Тогда он накинул мне на бекешу одеяло, снятое с седла, завязав крепко концы, еще и подоткнув, где только смог. Отряд все это наблюдал, а я терпеливо принимала его заботу… смешной.

Для ночевки мне отвели маленький, по плечи, меховой шатер, крытый вощеной тканью. Внутри – и снизу, и с боков, и сверху надо мной нависал душистый длинный голубовато-белый мех. В самом верху – небольшой продых с ладонь, затянутый мелкой сеткой. В сшитый из такого же меха карман я забралась, как в уютную норку. Голову положила на свернутую бекешу и, быстро согревшись, крепко уснула, как умерла – без снов.  Будто убаюкивая, шуршала снаружи по жесткой ткани снежная крошка, а я, раскинувшись, распрямила спину и вытянула свободно ноги... спала.

Еще затемно меня тихонько дернули за ногу – пора вставать? Из палатки я выбиралась уже сильно задумавшись... Вспомнилось вдруг, как его назвал ведун. И шатер этот… и радужный плат из драгоценного паучьего шелка… Отыскав взглядом своего воина, я подошла к нему сзади и постучала пальцем по широкой спине:

- Ты кто вообще? Чем занимаешься?

Мужики вокруг захмыкали, а потом грохнули... я же стояла и терпеливо ждала, пока отсмеются, жалась, хмурилась. И сама уже понимала какая дурочка. Увидев выражение моего лица, он первым перестал смеяться и ответил уже серьезно:

- Владислас, правитель этого государства.

- Почему же ты скрывался? –  и опять эти смешки...

- Ты про то твое испытание? Просто тренируюсь там, а одежда заношенная потому, что привыкаю к вещам и трудно расстаюсь с ними, если удобны. Да и перед кем было наряжаться? – спросил он со значением, – а в походе и вовсе все одеваются так, как удобно, чтобы не мешало. Я всегда так выезжаю, для тепла беру только меховой плащ.

Я согласно кивнула – все это будто бы и правильно, и разумно. Вот только - правитель… как я так? И даже вся эта суета не оправдание такой моей рассеянности. Ведь можно было понять еще тогда, а у меня все мимо ушей и разума проскочило. Я враз поскучнела, отошла к коню, прятала глаза. А Владислас о чем-то задумался, глядя на меня, а потом коротко бросил:

- В дороге поговорим.

В дороге поговорить не удалось. Вскоре мы встретили гонца и дальше мчались уже галопом. Некоторое время Владислас еще приглядывался ко мне - смотрел, как держусь в седле.  Потом оглядываться перестал, только кинул коротко и весомо:

- Вперед не лезь.

Скакали долго, а потом я так поняла, что стали подъезжать  к месту. Высматривая взглядом наших, увидела позади себя Юраса. Он сердито отмахнулся головой от моего взгляда. Вскоре наше войско оказалось на холме и оттуда широко открылась картина осады - большое укрепленное поселение, почти что город и враги, обложившие его со всех доступных сторон.  Снаружи сшибок  не наблюдалось, местные отстреливались со стен. И наши сразу  же, с разгону ринулись с холма в спину чужакам. Моего коня придержали и я сердито заорала задержавшемуся рядом со мной Юрасу:

- Делом лучше займись!

Он отчаянно и зло взглянул мне в глаза и промчался мимо. Я же осталась стоять на месте, не спеша натягивая перчатку и снимая с плеча лук. За моей спиной остановились два воина. Поняла, что это моя охрана и прогонять их, как Юраса, бесполезно. Внимательно посмотрела вниз - вражьи глаза были мне видны. Проверила лук и выдохнула, успокаиваясь...  а потом принялась ровно и размеренно метать стрелы. Моя охрана тоже била из луков. Стояли над битвой… А там уже смешалось все, ревело, выло, звенело окровавленным железом! Стали падать под конские ноги первые воины… и наши тоже…

И опять я чувствовала, как ширится что-то в груди и просится, рвется настойчиво наружу!  Как шевелятся на спине волосы и рвут крепкий кожаный шнурок, поднимаются темным облаком... Как наполняются злым синим светом глаза… Чуяла, как дрожит все внутри от страха за своих и немыслимой, сумасшедшей ярости и ненависти!  Не было сил молчать и я шипела, орала, выла отчаянно, посылая стрелу за стрелой:

- Убью-у, полож-жу всех вас, твари-и...!

Охрана уже не стреляла, придерживая свои стрелы в колчанах для меня. А вскоре я поняла, что меня заметили. Над полем разнесся чужой вой и вдруг  все, кто сражался против наших,  дружно развернулись, выходя из схватки и ринулись в мою сторону – на холм, прорвав наш строй. А мне волосы мешали доставать стрелы и теперь их подавали в требовательно протянутую руку. Но слишком близко уже… слишком. Отбросила в сторону лук и выхватила саблю. Вперед меня выскочила охрана. Бесполезно - обреченно понимала... зря все.

Но мелькнула в голове мысль, надеждой на спасение всплыло воспоминание... И я швырнула оружие на землю, подтянулась и встала на седло.  Боевой конь стоял, как в землю вкопанный. Взмахнула отчаянно руками, выставив вперед ладони. И голос мой звонко, с едва слышным присвистом пронесся над полем битвы: - С-стоять! Стоять всем!